Бумеранг на один бросок. Евгений Филенко

визга?!). Не могу сказать, чтобы эти картинки произвели на меня какое-то особенное впечатление. Что зря спорить, интересно – и не более того… Но с нею все не так. Меня трясет от ее бесстыжего взгляда, меня бьет электричество, исходящее от ее тела, меня оглушают звуки ее кошачьего голоса, меня валит с ног запах ее духов. Стоит мне только закрыть глаза – и я вижу ее ошеломительные бронзовые ягодицы и белую полоску трусиков между ними, и все, о чем я мечтаю, это чтобы не было на ней этих несчастных трусиков, и вообще ничего не было…

      Что это – голос крови?!

      «Я – эхайн. И эта эхайнская женщина будет моей… Я так сказал, я так решил. А теперь мы, древний аристократ Черной Руки, изволим отвалить на боковую».

      Отправляюсь в спальню.

      Мама на веранде разговаривает с Консулом. Слов, конечно, не разобрать. Голос тети Оли оттуда не долетает. (Где же она? Неужели после всего случившегося спокойно улеглась спать? Интересно, как она спит? И, самое важное, в чем? Или вовсе без ничего?..)

      Зато прекрасно слышен голос Читралекхи, запертой в одной из спален по соседству, и скрежет ее когтей по двери. Несчастная баскервильская кошка во весь свой темперамент протестует против такого неслыханного ущемления ее неотъемлемых прав. Мне приходится свернуть в боковой коридор и плестись на выручку, потому что иначе этому дому не знать ночной тишины.

      Читралекха продолжает жаловаться даже у меня на руках, перемежая стоны нервным взмуркиванием и меся мои плечи мощными лапами. Но когда мы заходим за поворот коридора, она мигом умолкает и напрягается. Я – тоже.

      Тетя Оля стоит на балкончике, которым заканчивается коридор, спиной ко мне. В прямом лунном свете ее тонкая сорочка превращается в эфирное облачко. Но я вижу только плоский силуэт, словно вырезанный из плотной черной бумаги. Все остальное легко дорисовывается моим воображением.

      Я хочу подойти к ней, просто встать рядом, ничего не говоря. Но понимаю, что не сделаю этого. Для начала, я без штанов. Затем, на руках у меня очень злая Читралекха, которую уже трясет от буквально наводнивших вверенную ее заботам территорию чужаков (Читралекха – мне, одними глазами: «Можно я убью этого здоровенного приблудного грызуна, пожалуйста?»). И, наконец, если я приближусь к этой эхайнской женщине хотя бы на шаг, то взорвусь от клокочущих во мне гормонов. У меня и без того такое чувство, будто все мои естественные довески налиты раскаленным свинцом…

      «Дрыхни, эхайн несчастный. Твой час еще не пробил…»

      Едва только Читралекха устраивается в моих ногах со всеми удобствами и приступает к обязательному ночному умыванию, как в дверь начинает ломиться Фенрис. Куда же еще податься этому здоровому дуралею, как не ко мне?!

* * *

      К вопросу о Ро Персея и Титании. Я не поленился и слазил в Глобальный инфобанк, или как его называют между собой все нормальные люди – Глобаль, проверить. Тетушка ничего не переврала. Ничегошеньки. Ну, может быть, слегка округлила цифры. Видно, в голове у нее свой маленький когитр или терминальчик того же Глобаля.

      «Баскервильские кошки», они же «сторожевые», они же «кошки-убийцы», появились в середине