Бумеранг на один бросок. Евгений Филенко

это кричать, плакать и колотить руками в стенки, и ты кричишь и бьешься, понимая, что это все равно не поможет, никто тебя не услышит, не придет на помощь, не вытащит из тьмы и холода, не утешит и не согреет, никогда, никогда, никогда…

      Я тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, но оно не отступало.

      «Они все умерли. Четыре мальчика и три девочки. Задохнулись и замерзли. А я – нет».

      Но частица меня самого сейчас умирала вдогонку вместе с ними.

      – Мои отец и… настоящая мать, – проговорил я, чувствуя, что каждое слово дается мне с нарастающим усилием, – они были на этом корабле?

      – Наверняка, – кивнула мама. – Иначе как бы ты там оказался…

      – А эти дети, которые погибли… были моими братьями и сестрами?

      – Никто этого не знает. Может быть, на борту было несколько семей, и это были просто твои сверстники.

      – И сколько мне было тогда лет? – спросил я и тут же прикинул сам. – Что-то около двух?

      – Ты был самый маленький среди них, – сказала мама. – Маленький, белокожий и рыженький. И ты спал с большим пальцем во рту.

      – Я мог умереть во сне?

      – Тебе ничто не угрожало, – произнесла мама. – Твоя капсула была в полном порядке. И мы были уже рядом.

      – А они – они могли спать, когда умирали?

      Мама открыла рот, чтобы ответить, и, быть может, солгать, но дядя Костя снова опередил ее.

      – Если бы температура и давление в капсулах снижались постепенно, – сказал он, – была бы некоторая надежда на то, что они уснули от кислородного голодания. Но все происходило слишком быстро.

      – Но ведь я-то спал!

      – Ты спал, потому что был маленький, – с отчаянием сказала мама. – И тебя хорошо покормили перед тем, как случилась беда. Только поэтому.

      – Можно мне еще вина? – спросил я почему-то шепотом.

      – Можно, – сказал дядя Костя. – Только не надейся, что это поможет. Ты еще не все знаешь.

      – Еще не все?! – усмехнулся я. – По-вашему, голова у меня резиновая, чтобы в нее вместилось столько новых впечатлений? Мало того, что тебе сообщают, что ты найденыш…

      – Дело в том, сынок, – сказала мама, – что погибший корабль не был земным.

      – Чего-о-о?! – завопил я.

      – Того-о-о!!! – передразнила меня тетя Оля.

      – Я что же, по-вашему, теперь уже и не человек получаюсь?!

      – Получаешься, – серьезно проговорил дядя Костя.

      – А кто же я тогда, по-вашему, получаюсь? – спросил я, вложив в свой вопрос все наличные запасы сарказма.

      – Это долго объяснять, – сказал дядя Костя и вздохнул. – Понимаешь, Сева… еще на заре человечества…

      – Консул, Консул, – укоризненно промолвила тетя Оля. – О Великом Разделении сейчас рассказывают в школе.

      – Ну и какой же из меня, позвольте спросить, юфманг? – осведомился я, сдобрив свой голос остатками яда.

      – Хреновый из тебя юфманг, – сказал дядя Костя с каменным лицом.

      – Ты мой сын, – сказала мама. – Тебя зовут Северин Морозов. И ты эхайн.

      9. Полным-полно эхайнов

      – Ну,