Снежная роза. Кристина Сергиенко

Мэри называла мой первый артефакт, который я собиралась представить приёмной комиссии, чтобы точно попасть на нужный факультет. Я потратила на него несколько лет, сначала делая расчёты, а потом создавая «на ощупь». Ведь знаний как таковых у меня не было. И мне не хотелось даже думать о том, что мачеха с ним сделает. Свободных денег у меня не было, но я смогла раздобыть детали, вынося в лавку старьёвщика кое-что по мелочи, словно воришка, из собственного дома. Пусть завещание, оставленное отцом, и говорило об обратном, уверена, здесь не обошлось без мачехи. Я надеялась разобраться с этим, как только немного освоюсь в Академии и найду подработку, но теперь моё поступление было под угрозой.

      – Иди скорее. Я ещё не видела её такой злой. – Мэри аккуратно подтолкнула меня в спину, забирая пальто. Я еле успела достать кристаллы и спрятать их в карман. – И придумай отговорку получше, а то она ещё выгонит тебя на улицу.

      Того, что мачеха просто выгонит меня, я не боялась. Нет, если уж она не сделала этого раньше, то точно имеет на меня какие-то планы. Больше всего я боялась одного: что она выдаст меня замуж за какого-нибудь озабоченного старика вроде нашего соседа.

      Я нехотя шагнула, на ходу пытаясь что-нибудь придумать. Но в голове было пусто. Ни единой мысли. Всё складывалось ужасно. Я выбрала сегодняшний день для вылазки, надеясь, что подготовка к балу отвлечёт мачеху, и как оказалось – напрасно. Даже дебют единственной любимой дочери не смог заставить её забыть о слежке за мной. Иногда мне казалось, что она умеет читать мысли.

      Моя мастерская располагалась в подвале. Ровно пять ступеней вниз. Здесь я проводила свои первые эксперименты. Здесь сделала артефакт, который должен был помочь мне поступить в Академию на нужный факультет. До сих пор мачеха считала, что я провожу там простые эксперименты, вроде заклятья вечного горения для свечи или заклятья, позволяющего посуде не биться.

      Дверь была открыта нараспашку, лишая меня последней надежды. Впрочем, закрывалась она на обычный ключ, так что проблем с проникновением у мачехи не было. Я сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь и успокоить сердце, а затем шагнула внутрь. Здесь было намного холоднее, так что я сразу пожалела о снятом пальто. Мачеха уже ждала меня, стояла возле стола, заваленного исписанными страницами и кое-какими мелкими деталями. Я редко убиралась в мастерской, но и она прежде не интересовалась ею. Сейчас на столе, кроме прочего, стоял канделябр с двумя оплывшими огрызками свечей. Для освещения я обычно «зажигала» светлячок – маленький огненный шар, одно из простейших заклинаний, поэтому ни ламп, ни свечей здесь не держала.

      Одного взгляда на мачеху было достаточно, чтобы понять, почему отец женился на ней. Даже сейчас, спустя почти семь лет, она выглядела прекрасно. Всё ещё стройная и хрупкая с кожей белой, словно у фарфоровой статуэтки. Волосы чёрные, словно смоль, убраны в высокую причёску. Маленький аккуратный нос, высокие скулы и пухлые губы. Только взгляд – хищный, цепкий злой, – портил эту красоту.

      – Что это такое, Эмма?

      Заметив