Ширма. Реальность нереального. Е. Н. Злыгостева

непонятно откуда взявшегося, смеха… и… тишина.

      В комнате царила непроглядная тьма – порождение глубокой зимней ночи. Почему именно зимней? На этот вопрос я и сама не могла ответить. Просто знала, что сейчас зима и всё. Дела мои обстояли далеко не лучшим образом, поскольку я в прямом смысле слова потеряла ощущение реальности, а также пространства и времени относительно неё.

      Затянувшийся сон уже порядком действовал на нервы, особенно его повторяемость с небольшими коррективами. А больше всего бесило то, как я велась на эти коррективы, как, например, в данной ситуации.

      Я махнула на происходящее рукой, со словами:

      – Ну да ладно! Комната вроде бы та же, значит всё нормально.

      Но она была не та же.

      Позабыв о том, что всё ещё сплю, я впала в ступор. Как и предполагалось ранее, в комнате должны были быть книжные полки. И они были. Были и линзы, и плохое зрение. И это меня совсем не удивляло, и уж тем более не пугало. В ступор ввергало другое: не было книг на полках.

      Решив, что мне это всего лишь мерещится, я поспешила включить свет. Едва моя ладонь коснулась экрана, как по глазам ударила боль, как ответная реакция на раздражитель.

      Когда период адаптации к свету был завершён, я посмотрела в сторону стеллажей…

      Книг и в самом деле не было.

      Со всей силы я укусила себя за руку, после чего дико взвизгнула:

      – Ай-я! Больно!

      Это был не сон. Зализывая укушенную область руки, я ещё раз внимательно осмотрела комнату, в поиске книг. От увиденного, руки похолодели, ноги стали ватными, сердце забилось с бешеной скоростью…

      Все книги висели под потолком. Голову стал разрывать изнутри неконтролируемый страх. В панике я стала терзать зубами онемевшие руки. Чувствовала, как расширяются зрачки. В голову что-то лезло. В ушах раздался отвратительный тошнотворный скрежет, словно водили гвоздём по стеклу, и одновременно работал сбившийся телевизионный канал. По голове ударила сильная боль. Силясь её заглушить, я сдавила череп обеими руками. Разумеется, это не помогало. Казалось, что на мозги намотали колючую проволоку и вытягивали её через глаза и уши. Подавляя крик, я стиснула зубы со всей силы. Ещё немного и они вылетели бы, к чёртовой матери. Но, к счастью, (которое относится только к зубам) чрезмерная близость двух челюстей спровоцировала рвотную реакцию, что не позволила проредить зубную лесосеку.

      Пока мой пустой желудок рвался наружу, что-то усиленно просачивалось в мою голову. И это самое «Что-то» имело очень болезненный характер.

      Голова была готова взорваться. В какой-то момент мне стало казаться, что она трещит. Но этот треск был всего лишь порождением великого композитора под названием «боль» через органы слуха посредством челюстного трения.

      А сила в теле, с каждым мгновением безрезультатной внутричерепной войны, улетучивалась подобно разлитому ацетону. Бороться с этим было невозможно. А боль даже не стремилась ослабить свой натиск, скорее наоборот…

      Ноги подкосились, и я рухнула на пол. Прижала голову