Сломанные тела. Андрей Руденко

Сам Себе Га, – кичась своим необычным именем, пафосно представился чудик высотой в метр с кепкой. – Га – это начало слова, которое дано знать только избранным.

      – …амно, что ли? – неуверенно предположил Юрчик.

      – А еще варианты есть? – недовольно скривился новый знакомый.

      – …амадрил?

      – Сам ты гамадрил! – обиделся чудик. – Я сам себе гаспадин!

      – Ну, вообще-то это слово пишется через «о», – улыбнулся Юрчик.

      – Я тебе так и сказал: сам себе гасподин, – затрясся от раздражения чудик и тут же, спохватившись, расплылся в добродушной улыбке, чем вызвал у Юры крайнее недоверие.

      – Да всегда пожалуйста, – смутился тот, решив больше не давать странному чудику советов.

      Внешний вид этого существа все время заставлял Юру всматриваться и напрягаться, пытаясь зафиксировать растекающуюся внешность, которая как будто состояла из аппликаций. Юрчик в детстве резал фотографии моделей из модных маминых журналов на кусочки, а потом собирал из них франкенштейнов. Нечто подобное сейчас таращилось на него левым серо-голубым глазом и правым зелёно-черным, которые меняли свои цвета и оттенки в зависимости от выражения лица. Макушка чудика была украшена разноцветными косичками, дредами, локонами и просто торчащими в разные стороны пестрыми мочалками. Одет он был не менее странно: широкие штаны из сплошных заплаток и такая же цветастая рубашка на размер больше небрежно висели на его теле. Завершала оригинальный образ странного существа вязаная кофта из различных кусочков ниток, соединенных узлами.

      «Неудачная халтура пластического хирурга и обдолбаного модельера», – мысленно охарактеризовал незнакомца Юрчик.

      – Ну привет, Га! – на всякий случай вежливо улыбнулся он.

      – Я, кстати, твой лучший друг, – тоже улыбнулся чудик, глядя на Юру серым глазом, при этом плотно закрыв правый.

      – Мелкий, ты серьезно? – ухмыльнулся Юрчик. – Что-то я тебя не припоминаю.

      – Пока ты привязан к этому телу, многое не помнишь, – по-деловому заявил Га и потрогал ступню Юрчика своей лапой, на которой было семь или восемь пальцев различной длины и толщины. – Мы дружили задолго до того, как ты оказался в утробе матери.

      «Маленький, а уже псих», – подумал Юрчик и на всякий случай снова расплылся в улыбке.

      – Возможно, я действительно тебя не помню, но раз мы с тобой давние друзяки, может, подскажешь, как мне выбраться из этого тела?

      – Разве псих может подсказать что-то разумное? – обиделся паренек.

      – Ты что, мысли читать умеешь? – удивился Юрчик, нисколько не смущаясь своего разоблачения.

      – Юрчик, ты умер, – ухмыльнулся паренек, – а мертвые не умеют говорить, только думать. Я думаю, ты слышишь, ты думаешь, я слышу, они думают, все слышат, он думает…

      – Дальше не надо, правила склонения помню, – вежливо остановил его Юрчик. – А за психа извини, не учел изменившихся обстоятельства.

      – Да я не в обиде, это же ты себе в копилку оскорбление положил, – безразлично пожал плечами чудик. Оттолкнувшись одновременно двумя ногами различной длины,