Сломанные тела. Андрей Руденко

искренне расстроился Юрчик, имеющий слабость к перфекционизму. – Стоп, а как это я умудрился сократить сто девять лет своей жизни? – удивился он.

      – Сто семь, – поправил его чудик.

      – Точно.

      – Ты очень старался и арсенал задействовал приличный, – ухмыльнулся чудик, сосредоточенно шаря по своим многочисленным карманам на штанах, рубашке и кофте.

      – Список ищешь? – поинтересовался Юрчик.

      – Не совсем, – ответил паренек и тут же расплылся в улыбке. – О, нашел!

      Он достал из кармана огромную карамельку на палочке без обертки и закинул в рот. Теперь он разговаривал с конфетой во рту, и его левая щека оттопыривалась, а по подбородку из уголка губ стекала слюна.

      – Жависть, жлопа, абида, – начал перечислять паренек, не выговаривая и коверкая буквы, – дишовые понты, ашкарбления, маму не любил, батю ненавидел…

      – Маму я любил, – не согласился Юрчик, – и сейчас люблю.

      – Именно поэтому мештал о шуишиде? – ухмыльнулся паренек. – Прям не жнал, как штарушку порадовать: то ли утопися, то ли вшкрыся.

      – Я по-своему ее люблю, – рассердился Юрчик.

      – Пошлушай, мне все авно, я прошто конштатирую факт. Присём по твоей же прожбе, – деловито шмыгнул носом паренек, подтерев манжетом рубашки слюни на левой щеке, после чего ловко перебросил конфету черным языком на правую сторону.

      – А папашку пасему не любил? – ехидно хихикнул чудик.

      – Потому, что он козел! – вспыхнул от гнева Юрчик.

      – Нет, тебя хто-то обманул, он не кожёл, он сапля.

      – Кто? – удивился Юрчик.

      Паренек достал конфету изо рта и внятно проговорил:

      – Цапля, – и снова закинул конфету в рот, причмокивая от удовольствия.

      – Ты серьезно? – изумился Юрчик.

      – А ты? – ухмыльнулся чудик.

      – Вообще-то я фигурально выразился, – озадачено вздохнул Юрчик. – И вообще, давай, признавайся: как мне освободиться от тела?!

      – Никак. Я ведь уже тебе шказал.

      – Почему? – злился Юрчик. Его бесил этот «друг детства», а тут еще зуд в спине усилился, но почесать ее не удавалось.

      – Потому что на ближайшие шестьдесят семь человеческих лет ты привязан к этому миру, а твое тело будет тебе служить верой и правдой.

      – Оно же мертвое, – возмутился Юрчик.

      – Ну, жначит, оно не будет шлушить тебе верой и правдой вше шештьдесят шешть лет, шешть мешясев, шешть дней, шешть минут и пять шекунд, но вы вше авно швяжаны друг ш другом, так што рашполахайся поудобнее, ждать долго.

      – Что за бред?! – закричал Юрчик. – Выпустите меня!

      Он кричал и порывался подняться, на что мертвое тело отвечало вспышками нестерпимой боли.

      В помещение залетел еще один голубь с кусочком хлеба в клюве и стал кружить под потолком. Увидев голубя, чудик хищно улыбнулся, готовясь к прыжку.