Сломанные тела. Андрей Руденко

все это время секс как раз был. Ну почему я еще живой?!

      Огненный кисель окутал Юру. Было душно, тело немело и не слушалось, привкус протухшей рыбы во рту мучал его рвотным рефлексом.

      – А ведь это они этим занимались не в первый раз… – разряд электрического тока заставил содрогнуться. – Они же на фото совсем не стесняются друг дружку… – Юрчик стонал, бессознательно вращая глазами. Он лежал в луже собственной крови, хлеставшей из шеи и рваной раны, из которой торчала сломанная бедренная кость. Вокруг Юры телефонов было больше, чем людей. Одни снимали его, стоя в стороне, другие чуть ли не топтались по его крови, кто-то делал селфи на фоне распластавшегося тела.

      – Безмозглые скоты, сами завтра будете на его месте! – кричал обезумевший от гнева местный бездомный, который всегда раздражал Юру своим прямолинейным взглядом без эмоций.

      Димон заметил толпу людей возле своего дома, подошел ближе и теперь с ужасом смотрел на причину этого столпотворения. Придя в себя, он дрожащей от волнения рукой достал телефон и набрал мать Юрчика, не решаясь подойти ближе.

      – Дима, здравствуй…

      Он бросил трубку, не в силах вымолвить ни слова и, развернувшись, быстро убежал, не понимая, что делает.

      – Ну и вали, тоже мне, друг называется! – задохнулся от гнева Юрчик, глядя в спину убегающему. – Да пошли вы все!

      Приехала скорая. Краснощекая фельдшер в белом халате, кинув на Юру равнодушный взгляд, достала из кармана батончик гематогена.

      – Вы же меня заштопаете, док? – попытался изобразить из себя кинозвезду Юрчик, подмигнув взволнованной медсестричке с красивыми голубыми глазами. Девушка проигнорировала юмор. Она растеряно оглянулась на фельдшершу, которая приканчивала гематогенку, и достала телефон.

      – Катя… – Юрчик понял, что знает, как ее зовут. – Катя, позвоните Дашеньке… – застонал он.

      Приехала полиция, и бледная Катя с тётей-гематогенкой уехали не попрощавшись.

      – Позвоните Дашеньке и скажите, что я здесь, – умолял он полицейского, который фотографировал Юрчика на телефон.

      – Скажите, что я ее все равно люблю! – кричал другому полицейскому, пытаясь подняться, пока тот выскребал из-под его ногтей грязь и ссыпал в полиэтиленовый пакетик.

      Потом появился серый микроавтобус с выцветшим крестом морковного цвета на облупленном боку. Два молчаливых медбрата в серых халатах бесцеремонно запихнули Юру в брезентовый мешок и грубо бросили на пол автомобиля. Юрчика это возмутило.

      – А вы не охренели, козлы? Вы что творите?! – кричал он, пытаясь подняться, но тело совсем не слушалось. Оба медбрата не реагировали на возмущения и угрозы Юры. Автомобиль выплюнул облако черного дыма и медленно пополз по улицам города, постанывая всеми железными суставами. Худощавый санитар с бледными синяками под глазами закурил и поставил свои ноги Юре на грудь.

      – Убери ноги, козел! – заорал Юрчик, но санитар на него не обратил внимания. – Я тебя найду, и ты пожалеешь, урод! Тебе хана! – шипел Юрчик. – Я всё про тебя знаю! Кстати, я действительно всё знаю, – удивился