Золотая удавка. Наталия Антонова

вполне можно назвать улетевшее лето…

      Хотя нет, лучше – осень, ведь это именно она окрасила листья в оранжевые, желтые и золотистые тона, и она же обронила этот лист…

      Мирон любовался осенним садом, улыбка то и дело появлялась на его губах, но мысли его были совсем в другом месте…

      Поэтому он вздрогнул от неожиданности, услышав голос Инны.

      – Привет, – сказала она.

      – Привет, – отозвался он и спросил, кивнув на сад, – правда, красиво?

      – Еще как, – отозвалась она, – напоминает покинутое гнездо.

      – Ты сегодня не в духе? – улыбнулся он.

      – А ты?

      Он пожал плечами.

      В прошлом году у Мирона случился с Инной кратковременный роман. Если уж быть до конца откровенным, то она соблазнила его.

      Он позволил себе увлечься девушкой, не рассчитывая ни на что, кроме приятной интрижки. Но вскоре понял, что у Инны на него далеко идущие планы.

      Мирон откровенно струсил и поспешил закончить их отношения.

      Инна особо не протестовала, но в глубине души не простила Мирону его поступка, называя парня про себя не иначе как предателем.

      При всем при этом сама она вовсе не была в него влюблена.

      Сети же на него расставляла исключительно в надежде на то, что, женившись на ней, Мирон поделится с Инной завещанным ему дядей, по словам матери, богатством.

      Но Мирон с крючка сорвался, и этого Инна простить ему не могла.

      Мало того, приехав к матери в этом году, она узнала, что у Мирона появилась невеста – дочь весьма состоятельных родителей.

      В какой-то мере девушку успокаивало то, что Мирон скорее всего невесту свою не любит, ибо она была ему сосватана дядей…

      Говорить Инне с Мироном было не о чем, и она, пожав плечами, прошла по дорожке дальше, направляясь в глубину сада, туда, где стоял умолкнувший до весны фонтан.

      Его чаша была усыпана разноцветной листвой, напоминавшей уснувших рыбок, до которых теперь никому не было дела.

      Инна смотрела на фонтан и думала: вот бы у нее была золотая рыбка, способная выполнить хотя бы одно желание…

      Налетевший ветер зашуршал листьями и, показалось, спросил:

      – И чего бы ты пожелала?

      Инна его не слышала, она думала о своем: вот если бы не было Евгении…

      – Ты загадала свое желание, – захохотал некто невидимый прямо над ее ухом.

      Инна замотала головой, отгоняя морок, подняла лист, который лежал к ней ближе всего, взвесила его на ладони. Сухой, невесомый…

      Через миг, подхваченный порывом ветра, он был унесен прочь и брошен в кучу других таких же листьев.

      Инна подумала, что погода начинает портиться, и поспешила в дом.

      Мирон же, не дождавшись звука гонга в саду, вернулся в гостиную и застал там семейство в полном составе, за исключением Евгении.

      – Что-то долго она нас не зовет, – проговорил Филипп Яковлевич.

      – Женщины, что вы хотите, – пожал плечами Василий Афанасьевич.

      – Не иначе как Женечка хочет поразить нас своими нарядами, – добродушно засмеялся Валентин Гаврилович.

      – Скорее