лично контролировал расходы и назначения пенсионов
[429], участвовал в заседаниях совета, причем выслушивал мнения всех его членов, два раза в неделю давал аудиенции, чтобы выслушать жалобы даже самых бедных своих подданных
[430]. Карл, по словам Шатлена, «был очень активен и слишком трудолюбив, что не подобает такому государю, утром и вечером то на совете, то в заботах о каком-либо важном деле, или связанном с финансами, или с войной, или с сохранением общего блага. Терял мало времени и не давал покоя своим людям»
[431]. Причем в этом качестве Карл явно не соблюдал ту «золотую середину», о которой писали все средневековые зерцала государей (хранившиеся в том числе и в герцогской библиотеке), и которой придерживался его отец Филипп Добрый
[432]. В отличие от него Карл Смелый не признавал необходимости отдыха. Его времяпрепровождение, по свидетельству Ф. Виланта, заключалось в том, что «утром он ходил из комнаты в комнату, отдавая приказы по поводу правосудия, войны, финансов или других дел»
[433]. Этот герцог являет нам пример чрезвычайно энергичного правителя. Чего только стоит описание его будней во время осады Нейса. Молине сообщает, как он лично объезжал армию, раздавая приказы пикардийцам, советуя что-то ломбардцам. Он не давал покоя своим людям, т.к. сам почти не спал
[434]. Безусловно, не все бургундские авторы положительно оценивали такое поведение герцога. Шатлен, Молине и Вилант резко критиковали чрезмерное участие Карла в государственных делах. Считал ли Оливье де Ла Марш, что так подобает вести себя добродетельному государю? Однозначно ответить трудно. Однако то, что он дает ему такое прозвище, по всей видимости, позволяет дать положительный ответ. Мемуарист был приближенным герцога, выполнял его секретные поручения, вполне возможно, разделял многие из положений «политической программы» Карла Смелого
[435]. По всей видимости, труд в данном случае не только выступал в качестве непременного условия спасения души, как считалось в традиционных средневековых этических концепциях
[436], но и должен был символизировать ту заботу, которую проявлял герцог во благо государства и подданных
[437]. На этом делали особый акцент Карл Смелый и его советники (отчасти под влиянием идей гражданского гуманизма) во время публичных выступлений на Генеральных штатах
[438]. Вместе с тем достаточно противоречивый портрет герцога, написанный Оливье де Да Маршем в «Мемуарах»
[439], и некоторое переосмысление судьбы Карла в поэме «Решительный рыцарь»
[440] позволяет усомниться в этом. Впрочем, де Да Марш дает всем государям прозвища только по положительным качествам, поэтому с большей долей вероятности он всё же рассматривал такое трудолюбие герцога как добродетель.
Возвращаясь к разговору о храбрости герцога Карла и производным от нее прозвищам, нужно отметить, что с течением времени бургундские хронисты, а вслед за ними и остальные авторы, стали замечать, как храбрость сменяется безрассудством. Герцог
