Возраст зрелости. Жан-Поль Сартр

кожа была белее.

      – То ли дело моя. Погляди-ка, ни дать ни взять сафьян.

      Она засмеялась:

      – Из меня вполне можно сделать шумовку, ты как думаешь? Я легко представляю себе под левой грудью прелестную круглую дырочку, красненькую, с четкими и чистыми краями. Это не было бы противно.

      Она все еще смеялась. Матье закрыл ей рот ладонью:

      – Замолчи, разбудишь старуху.

      Марсель замолчала. Он сказал ей:

      – Какая ты взвинченная!

      Она не ответила. Матье положил руку ей на бедро и нежно погладил его. Он любил эту плоть, мягкую под ласками, как масло, с легкими, будто подрагивающими волосками. Марсель не шевелилась: она глядела на руку Матье. Матье убрал руку.

      – Посмотри на меня, – сказал он.

      На мгновение он увидел круги у нее под глазами, ее надменный и безнадежный взгляд.

      – Что с тобой?

      – Ничего, – отрезала она, отворачиваясь.

      И всегда с ней так: она напряжена. Скоро она не в силах будет сдерживаться: ее прорвет. Остается только заполнить чем-нибудь время и ждать. Матье терпеть не мог этих безмолвных взрывов: страсть в этой комнате-раковине была непереносима, потому что ее нужно было выражать тихим голосом и без резких движений, чтобы не разбудить мадам Дюффе. Матье встал, подошел к шкафу и взял из кармана пиджака картонный прямоугольник.

      – Взгляни-ка.

      – Что это?

      – Какой-то тип сунул только что на улице. У него была симпатичная физиономия, и я дал ему немного денег.

      Марсель безразлично взяла открытку. Матье почувствовал себя чем-то связанным с тем человеком, чем-то вроде сообщничества. Он добавил:

      – Знаешь, для него это, видно, что-то важное.

      – Он анархист?

      – Не знаю. Он предложил мне выпить.

      – И ты отказался?

      – Да.

      – А почему? – небрежно спросила Марсель. – Наверное, это было бы занятно.

      – Не думаю, – сказал Матье.

      Марсель подняла голову, близоруко и насмешливо взирая на настенные часы.

      – Когда ты рассказываешь такое, – сказала она, – это мне действует на нервы. Скажу одно: твоя жизнь полна упущенных возможностей.

      – И это, по-твоему, упущенная возможность?

      – Да. Раньше ты сделал бы все, что угодно, чтобы спровоцировать подобную встречу.

      – Возможно, я немного изменился, – добродушно сказал Матье. – Что ты имеешь в виду? Что я постарел?

      – Тебе тридцать четыре года, – просто сказала Марсель.

      Тридцать четыре. Матье подумал об Ивиш и испытал легкую досаду.

      – Да… Но я отказался скорей из щепетильности. Понимаешь, я не в курсе этих дел.

      – Сейчас ты редко бываешь в курсе, – заметила Марсель.

      Матье живо добавил:

      – Впрочем, он тоже не был в курсе: когда человек пьян, он невольно впадает в патетику. Этого я и хотел избежать.

      Он подумал: «Это не совсем верно. Об этом я не размышлял». Он старался быть искренним. Матье и Марсель договорились