Возраст зрелости. Жан-Поль Сартр

не коснутся ни снега, ни женской плоти, ни коры дерева; был образ мира, кровавый, светлый, угрюмый, полный увлечений, мрачный, полный надежд, образ, населенный садами и домами, ласковыми девушками и ужасными насекомыми, образ, который разрушат проколом спицы, точно воздушный шарик в Луврском парке.

      – Вот и я, – сказала Сара, – простите, что заставила вас ждать.

      Матье поднял голову и почувствовал облегчение: она склонилась над перилами, тяжелая и уродливая; то была зрелая женщина, со старой плотью, которая, казалось, вышла из солености и никогда не была рождена. Сара ему улыбнулась и быстро спустилась по лестнице, кимоно развевалось вокруг коротеньких ног.

      – Ну что? Что случилось? – жадно спросила она.

      Большие тусклые глаза настойчиво рассматривали его. Он отвернулся и сухо сказал:

      – Марсель беременна.

      – Вот как!

      Вид у Сары был скорее обрадованный. Она застенчиво начала:

      – Итак… вы скоро…

      – Нет, нет, – живо перебил ее Матье, – мы не хотим детей.

      – А! Да, – сказала она, – понимаю.

      Она опустила голову и умолкла. Матье не смог вынести эту печаль, которая не была даже упреком.

      – Помнится, и с вами такое когда-то случалось. Гомес мне говорил, – грубовато возразил он ее мыслям.

      – Да. Когда-то…

      И вдруг она подняла глаза и порывисто добавила:

      – Знаете, это пустяк, если не упустишь время.

      Она запрещала себе осуждать его, она отбросила осуждение и упреки, у нее было только одно желание – утешить.

      – Это пустяк…

      Он попытался улыбнуться, посмотреть в будущее с надеждой. Теперь по этой крошечной и тайной смерти будет носить траур только она.

      – Послушайте, Сара, – сказал Матье раздраженно, – попытайтесь меня понять. Я не хочу жениться. И это не из эгоизма: по-моему, брак…

      Он остановился: Сара была замужем, она вышла за Гомеса пять лет назад. Немного погодя он добавил:

      – К тому же Марсель тоже не хочет ребенка.

      – Она что, не любит детей?

      – Они ее не интересуют.

      Сара казалась озадаченной.

      – Да, – проговорила она, – да… Тогда действительно…

      Она взяла его за руки.

      – Мой бедный Матье, как вы должны быть огорчены! Я хотела бы вам помочь.

      – Именно об этом и речь, – сказал Матье. – Когда у вас были… эти затруднения, вы к кому-то обращались, кажется, к какому-то русскому.

      – Да, – сказала Сара и переменилась в лице. – Это было ужасно.

      – Да? – спросил Матье дрогнувшим голосом. – А что… это очень больно?

      – Нет, не очень, но… – жалобно сказала она. – Я думала о маленьком. Знаете, так хотел Гомес. А в то время, когда он чего-то хотел… Но это был ужас, я никогда… Сейчас он мог бы умолять меня на коленях, но я бы этого снова не сделала.

      Она растерянно посмотрела на Матье.

      – После операции мне дали пакетик и сказали: «Бросьте в сточную канаву». В сточную канаву! Точно