Три шершавых языка. Сергей Александрович Алексеев

после чего он сел всерьез и на долго. Разумеется у Курта были еще кое-какие родственники, но нет, он оказался здесь и навещать его никто отнюдь не спешил.

      Кстати, вовсе не он является главным героем данного пересказа, впрочем и второстепенным тоже. Потом сами для себя решите, кто здесь главный, кто прав и кто виноват. Череда событий произошедших в детском доме связала его с еще одним человеком, притом совершенной его противоположностью. Почему? Сразу и не разберешь. Черт его знает, что твориться в головках этих непонятных людей.

      Случай.

      Казалось бы имея общую судьбу, трудности и ожидания в настоящем и будущем, обделенность вниманием и заботой родителей, дети должны хотя бы чуть-чуть теплее, великодушнее друг к другу. Было бы логичным построить такое микрообщество, где каждый бы занимал свое место и хотя бы словами утешения, внутреннего спокойствия и общей надежды облегчал друг другу жизнь. Но нет. Полутюремные условия жизни с безвкусной баландой на обед, железным режимом и системой наказания почему-то наоборот содействовали превращению ребят в настоящих зверят. И потому здесь слабые всегда были биты, глупые – унижены, жирные – оскорблены и так до бесконечности. Почему, черт возьми, легче быть жестоким, спрашиваю я сам себя, хотя вряд ли дети знают о жестокости. Скорее любопытны на грани жестокости, потому что не научены видеть границы жестокости. Где кончается любопытство и начинается жестокость разъяснить было некому.

      Однажды у одного такого шалопая в расположении завелась большая коробка хозяйственных спичек. Ценность таких предметов, при всей скукоте жизни в детском доме была несомненна, и они мгновенно нашли свое применение. Спящей жертве между пальцами ног, осторожно, чтобы не разбудить, подсовывались спички и затем поджигались. Под всеобщее ликование бедолага вприпрыжку с обжигающими огоньками вылетал из постели и скакал свой особенный дикий, безобразный танец, издавая при этом звуки боли и испуга. Хуже всего приходилось тем, кто долго выходил из сна, и не мог разобраться сразу в чем дело. Пока спички просовывались очередной жертве, предвкушение события озвучивалось сдавленным хохотом огромного числа ротозеев, желавших знать как будет вытанцовывать очередная жертва, как будет выть и что за этим последует. Хотя многим из них и самим пришлось побывать в той же шкуре.

      Это же произошло и с человечком по имени Марк. Грохнувшись со второго яруса кровати, он полулежа на своей заду бешено дрыгал правой ногой, как будто отбивался от самого сатаны. Вдруг осознав, что и с левой ногой беда, начал трясти ими обоими. Справившись с огнем он оглянулся и застал не себе добрую сотню любопытный глаз. Теперь ему стало достаточно ясно, какой забавы ради он стал жертвой. Полупотемки, чужое ликование, ничего не видно, больно и страшно. Что с моими ногами, думал он, целы ли его кости после такого падения об пол и куда мне податься дальше. Но ничего другого ему не оставалось как встать на ноги и под еще