Символ веры. Леонид Шувалов

встревоженно воскликнул Шестаков.

      – Могут, – ровным голосом ответил ротмистр. – Более того, должны. Им отдан такой приказ.

      – Побойтесь Бога, Сергей Васильевич! Это же будет повторением петербургских событий! Да и в Томске… Забыли разве?

      – Возможно, – хладнокровно согласился Леонтович.

      – Как можно так говорить? – возмутился Шестаков. – Губернатор с нас головы снимет!

      – Я так не думаю. И вообще, ваша горячность кажется мне несколько неуместной, либеральничаете, уважаемый.

      Шестаков замолчал, затем вновь сбивчиво заговорил. Он не понимает… Ведь среди демонстрантов явно много обыкновенных обывателей, затесавшихся в толпу из простого любопытства… А общественное мнение?.. А то-то и то-то?..

      Ротмистр слушал вполуха. Судьба железнодорожных рабочих, вышедших на улицу, тем более судьба новониколаевских мещан, была ему безразлична. Гораздо больше занимали его слухи о готовящемся объединении двух социал-демократических организаций – Обской и Городской групп РСДРП.

      После провала Ивана Ивановича, агента, внедренного к эсдекам под именем Капустин, после того как он, Леонтович, вынужден был перевести агента в Читу, подальше от этих мест, он никак не мог найти надежного информатора. Все одни слухи, слухи, а он хотел знать точно: кто? где? когда?

      – Ладно, ладно, – раздраженно прервал он полицмейстера. – Поступайте, как находите нужным.

      …Солдаты перекрыли Кузнецкую, преградив демонстрации все выходы на Николаевский проспект.

      Увидев впереди серые шинели, Петр Белов повернулся к Ашбелю:

      – Говорил я, надо брать оружие…

      Ашбель вытянул тщедушную шею, вгляделся в расхаживающего перед строем офицера.

      – Не думаю, что будут стрелять. Комитет принял правильное решение…

      – Нет, револьверы бы дружинникам не помешали, – вздохнул Петр.

      – Верно кумекаешь, – холодно прищурившись, улыбнулся подошедший к ним Соколов.

      Колонна замедлила движение, остановилась.

      Офицер, придерживая шашку, сделал несколько шагов навстречу, резко взмахнул рукой:

      – Р-разойдись!

      – Сам разойдись! – задиристо крикнул один из дружинников, рабочий с паровой мельницы.

      Ашбель тронул Петра за плечо:

      – Скажи Иннокентию, чтобы не ввязывался.

      Кивнув, Белов поспешил туда, где над толпой торчала вихрастая голова дружинника Кехи в сбитом на затылок картузе.

      Офицер, остро чувствуя враждебность остановившихся перед ним мастеровых в перепачканных мазутом и машинным маслом тужурках, снова взмахнул рукой:

      – Разойдись!

      Но колонна медленно тронулась с места и стала надвигаться. Офицер отбежал, дал команду изготовиться к стрельбе. Солдаты четкими движениями вскинули винтовки. В наступившей тишине раздался стук копыт.

      – Глянь-ка! Сам полицмейстер пожаловал! – ткнул Петра в бок Кеха.

      – Точно, – выдохнул приятель Кехи, Капитон, и даже моргнул изумленно.

      Тем временем Шестаков подскакал к строю, натянул поводья,