Кто в тереме?. Лидия Луковцева

доме станет, если прищучат!

      – Это до чего же дошло! Сроду такого не было!

      Женщины, которых Вовка-инвалид достал конкретно, единогласно склонялись к единственной версии. Катька тем временем испарилась.

      Люся все ждала, когда же будет озвучена еще одна версия, лежащая на поверхности: следствие бизнес-деятельности Антонины Семеновны. И версия была-таки озвучена.

      – А не надо самогон гнать! Небось, клиент какой и порезал, деньги вымогал!

      Сакраментальную фразу произнесла самая пожилая и, в силу этого, претендующая на безоговорочное признание ее авторитета тетка, тонкогубая, с мешками под глазами. «Почки, наверно», – машинально отметила Люся.

      Повисла тишина. Видимо, у троих, как и у Люси, рыльце было в пушку, и они предпочли не спорить с престарелой праведницей. Воистину, чем ближе к старости, тем ближе к святости! Хотя может, праведницей она стала по состоянию здоровья.

      – Одно другому не мешает, – наконец нарушила тишину самая молодая, которая зарделась сильнее остальных. – Может, как раз Вовкины гости и были теми клиентами.

      – Нет, – сказала еще одна, – клиенты тети Тони вряд ли пошли бы гостевать к Вовке.

      – А Вовкины гости вряд ли сподобились бы стать тети-Тониными клиентами.

      Их точка зрения совпадала с Люсиной. Одним словом, ясно было только то, что все непонятно.

      – А кто же скорую и полицию вызвал?

      – Да Дунька же и вызвала. Звонила-звонила матери – та не отвечает, она и забеспокоилась, прибежала проведать, а дверь только захлопнута, не на ключе. А там-то!

      Когда обсуждение пошло по второму кругу, Людмила Петровна заторопилась и стала прощаться. Но едва свернула за угол, в нее вписалась Катька, удиравшая от мальчишек. Оказывается, дети играли с другой стороны пятиэтажки, где заходящего солнышка еще оставалось немножко.

      Люся перехватила ее, хотела прикрикнуть на преследователей, но Катька ее опередила:

      – Не ругайте их! Мы играем!

      – Катя, расскажи мне, пожалуйста, что ты видела?

      – Когда?

      – Про Юлю и Киру. И вообще, что видела?

      Катя тетку, конечно, признала. Это она пыталась помочь им с бабулей найти выход из цейтнота, а потом сидела с соседками на лавочке. Да и раньше здесь мелькала иногда. Потому она и не усомнилась в правомочности теткиных расспросов, не стала вырываться из ее рук.

      – Да ничего я не видела! Мы с Темкой из подъезда вышли, на крыльце стояли, а из ихнего подъезда выскочила Юлька и побежала, а за ней – эта ее… этот… оно!

      – Какое «оно»? Ты про что?

      – Ну, этот… Кирюша! Транк… тран… свистит.

      – Свистит? А-а-а-а… Ты имеешь в виду… – трансвестит?

      – Ну да! Только она не трансвестит, а как-то по-другому. Но тоже – «транс». Мужиком хочет стать. Вообще-то она Кира. У них любовь.

      Это было что-то новенькое! Во всяком случае, Дуня об этой стороне жизни своей дочери с сотрудницами не делилась, хотя в коллективе знали всю подноготную о каждом из коллег.

      – И что – Кирюша?

      – Она