Шарада. Руслан Каштанов

смотрел на меня в отражении зеркала заднего обзора, не отрываясь от дороги.

      Мы были в его машине. Он был за рулем. Я сидел сзади.

      Был еще третий. Макс. Его верный помощник. Правая рука. Паренек, моложе нас на пару лет. Ослепленный идеями Айдына о новом будущем, который принесет в этот мир наш с Диной ребенок.

      Наш сын, который сможет найти ответ, – отыскать слоги, сложить слово, и потом суметь изменить его. Добавить к нему что-то новое. Безупречное. Идеальное.

      Это была вера, которую ничем не сломить.

      –Это правда, Кирилл. Я люблю тебя.

      Знаю, я всегда не признавал этого чувства в себе и других. Отрицал его. Даже сравнивал со вкусной едой.

      Но, от очевидного никуда не скрыться…

      Мне очень жаль, что все так вышло. По всем правилам я не должен так говорить с тобой. Но некоторые правила для того и существуют, чтобы их нарушали. Без этого не разгадать ни одной тайны, не сложить ни одной мозаики, даже самой простой. Если немного не нарушать правила, придется остаться обманутым.

      Я знаю, по меньшей степени, это неприятно, когда тебя обманывает кто-то, кому ты доверяешь.

      Но ты должен понять меня, – когда все только начиналось, я не думал, что ты сможешь стать мне кем-то больше того, кого я могу использовать.

      Я привык жить так, Кирилл. Используя людей. Используя их ресурсы.

      Дружбы для меня никогда не существовало.

      Мне не было двадцати, а я уже одичал.

      Жизнь повернулась ко мне спиной, с самого начала.

      К сожалению, ты ничего не знаешь об этом…

      –Если бы ты обмолвился хотя бы словом, я был бы в курсе, – сказал я.

      –Я не мог… Нет, я не мог…

      Он продолжал смотреть в зеркало. Сначала на меня. Мы встретились взглядами. На момент мне снова показалось, что он искренен в том, что говорит. Но не стоило сомневаться, – это был очередной спектакль. Он любил их устраивать. При любом удобном случае.

      Потом он смотрел уже мимо меня, за стекло, на то, что было позади нас.

      –У нас гости, – вдруг подал голос Макс.

      –Вижу, – ответил ему Айдын.

      Я обернулся и увидел знакомый автомобиль. Он стремительно приближался к нам.

      –Я ни о чем никогда не сожалел, – говорил Айдын. – Это сбивает с ног. Выворачивает душу наизнанку. Мешает двигаться дальше.

      Он уже не говорил со мной лично. Я слышал это, и узнавал его интонацию.

      Он начинал рассуждать вслух.

      Это происходило только в одном случае – когда ему не нравилось происходящее. Когда что-то шло не по его плану.

      Он начинал нервничать.

      Мы увеличили скорость. В салоне загудел воздух.

      Айдын заговорил громче:

      –Жизнь – это испытание! Само рождение можно расценить, как оскорбление! Нас забрасывают в этот не лучший из миров и буквально ставят перед фактом: ты и есть свой главный враг! Можно бороться хоть со всем миром! Но пока не договоришься с самим собой, дальше своего носа ничего не разглядеть!

      Джип, что был позади, тоже поднажал, и снова приблизился к нам.

      Мы неслись,