Шарада. Руслан Каштанов

увидел в дальнейшем, у меня не получалось.

      Айдын освободился от браслета на своей руке, и поднялся с пола. Рядом с ним стояла Дина, сжимая в ладони ключи от наручников. Я понимал: она только что освободила его. Но поверить в это было сложно. Передо мной разыгрался натуральный абсурд.

      –Вот и все! – Айдын довольно развел руками. – Гармония нарушена!

      –Дина?..– Это единственное, что я смог произнести.

      Мне хочется задать ей кучу вопросов: зачем она это сделала? Она, что, рехнулась? Или он угрожал ей? Смог ее переубедить? Что вообще, черт побери, заставило ее так поступить?!

      Но я увидел ее взгляд, и понял все сразу. На меня смотрела не она. Это был уже чужой мне человек. Это был Демон. Это была Мать. Это была Воительница. Дина пряталась где-то позади них всех. Ее не было видно.

      Она встала между мной и комнатой, где лежал наш с ней сын. «Нет, Кирилл, – говорила она мне глазами. – Ты больше не сможешь быть с нами. Все кончено. Такова правда».

      –Нет… – Я почти шепчу.

      У меня подгибались колени. Болело сердце. В горле застряли слезы.

      Я отпустил сумки, и они упали на пол. В руках осталась футболка.

      Так я и стоял, по пояс голый, с выражением лица, как у маленького ребенка, который не желает верить в правду.

      Я хочу забрать своего сына! Я хочу забрать его отсюда!

      –Не нужно драм, друг мой, – сказал Айдын. – Жизнь жестока. Ты знал это. Всегда.

      Он подошел ко мне, но я смотрел мимо него, на нее, и я не верил, нет, я не мог поверить.

      –Нет… – Я кинулся вперед, но Айдын удержал меня.

      Я старался вырваться, но во мне не было сил. Словно их кто-то отнял. Словно мне отрезали волосы, пока я все это время был в долгом сне.

      Айдын не отпускал меня. Он говорил со мной, как с истериком, и это раздражало еще больше.

      –Тише, Кирилл! Ты ведь мужчина! Ты должен быть сильным!

      Мне хотелось, чтобы он убрал от меня свои паршивые руки. Мне хотелось выкрикнуть об этом. Затем снова врезать ему как следует. Снова и снова. Потом дотянуться и до нее тоже, и… Там я уже за себя не ручался…

      Все это было бессмысленно.

      Ко мне медленно приходило понимание.

      Я как-то сразу обмяк, и Айдын отпустил меня.

      Я упал на колени. Мокрый и скользкий. Жалкое насекомое. Жалкий вид…

      –Рождение боли! – сказал Айдын. – Рана, оставшаяся на всю жизнь!

      Для тебя, Кирилл, положительная сторона заключается в том, что тебе не придется нести на себе эту ношу на протяжении долгих лет. В период кризиса юности или среднего возраста ты не будешь мучиться какой-нибудь бессонной ночью, думая об этой минуте. О том, почему все случилось именно так, а не иначе. И ты не познаешь избавления, которое может подарить старческая мудрость.

      Все лишь потому, что теперь в моих глазах – ты враг. Мертвый враг…

      Думаю, я изъяснился вполне ясно.

      Поднимайся!

      И не вздумай бежать! Иначе легко словишь пулю!

      Я готов… Помогите мне взойти на эшафот…

      Перед нами открылась красота