Фимаитина. Марк Львовский

Боря? Я буду там, как штык!

      И поймал, нежный, признательный взгляд Ани. На том и расстались.

      В означенный понедельник, скинув с себя рабочий халат, Фима, одетый Тиной во всё тёплое и серое, едва отличимое от цвета асфальта, отправился на Гоголевский бульвар и уже без четверти двенадцать с книжкой, впопыхах вытащенной из книжного шкафа, оказавшейся тоненьким томиком стихов Баратынского, расположился позади постамента на лавке, самой ближней к нему. Ровно в двенадцать, мимо Фимы спокойно прошли Боря, одетый в строгий костюм и плащ, и Аня, – в изящной кофточке поверх платья, – и встали между лицевой частью Гоголя и прямоугольной цветочной клумбой, расположенной в нескольких метрах от постамента. Фима не шелохнулся. Он всё прекрасно видел, и потому становиться первым зрителем предстоящего спектакля необходимости не было. Между тем, Боря полез за пазуху, быстрым движением вырвал оттуда прямоугольный кусок белой ткани и развернул его двумя руками над головой. Тогда, около цветочной клумбы стали собираться люди. Когда их набралось порядочно, Фима с ленцой покинул удобную лавку и присоединился к народу. На плакате чёрной краской было выведено: «Отпустите нас в Израиль!» Милиции не было. Лица Бори и Ани были совершенно спокойны, как будто манифестация в центре Москвы была для них делом очень даже обыденным. А толпа росла и внутри себя переговаривалась.

      – Смотри, евреи как раскудахтались!

      – Он-то – типичный еврей, а она – хорошенькая и очень похожа на русскую! А пошла за еврея!

      – Ну, и умница! За вас, что ли, алкашей выходить?

      – Интересно, кто он?

      – Да что, не видно? Только что от мясного прилавка.

      – Не скажите. Выглядит интеллигентно. Мне даже кажется, что я где-то видел его физиономию… Чуть ли не в газете… А она – уж точно не мясник – вон какая худющая!

      – И что за них держатся? Чего их не выпустить? Дышать стало б легче!

      – Интересно – муж и жена, полюбовники или коллеги?

      – Коллеги… по сионизму.

      – Ну и дела пошли у нас в стране – ни милиции, ни других органов…

      – Да, другие времена настали!

      – Это ж, какие другие?

      – А вы при Сталине так спокойно балагурили бы при виде такого? Небось, первым бросились бы избивать их.

      – Ох, не к добру это, что евреи убегать стали… Как крысы с корабля…

      – А смелые ведь ребята! Я б точно так не смог!

      – Да оставьте вы – «смелые». Ну, получат 15 суток, и дело с концом.

      – 15 суток? А этот, Щаранский их?

      – Так я ж и говорю – времена другие.

      – И я очень надеюсь, что более радостные, чем были…

      Фиме очень хотелось и самому продолжить разговор на эту тему, но он был на задании.

      Наконец, подкатила белая милицейская «Волга». Из неё выскочили два молоденьких милиционера, решительно направились к демонстрантам и начали что-то выговаривать