Танаис. Тайга. Марат Байпаков

копьё из влажной земли и направился широким шагом в кедровник. Однако им тоже овладел охотничий азарт, и, позабыв важность чина, как мальчишка, подскочив под новую порцию звериной ярости, он понёсся неудержимым галопом с копьём наперевес.

      – Лошадь перегонит наш Гнур! – усмехнулась ему в спину Адму. Повернувшись к дочери, уже серьёзно проговорила: – То, Даитья, дочь моя, нам знак от Богов. Постигнуть надо волю их. Ты разумеешь? – Адму указала правой рукой по направлению звуков брани.

      Девочка встала рядом с нахохлившимся и оскалившимся псом, вложила стрелу в лук. Задумчивость вождя северных продолжалась недолго. Тут же, припомнив что-то, Адму в сердцах хлопнула себя по лбу.

      – Там же у реки Ранха!

      И вот четвёртое копьё в умелых руках. Лишь одно, пятое, осталось сиротливо стоять без хозяина возле повалившихся щитов. Чёрные с красными глазами змеи обвивали холодное древко.

      Глава 7. Посвящение

      – На меня поохотиться захотели! – Смеясь ласковым девичьим смехом, из-за исполинских кедров появилась Ранха.

      Чёрный пёс, перестал рычать, весело завилял обрубком хвоста, вприпрыжку побежал навстречу хозяйке. За ним наперегонки заспешили ещё два четвероногих сторожа. Так в окружении стаи собак, с дорожными кулями таёжных за спиной, держа в руках пустой горит с луком, Ранха предстала перед вождём.

      – Стало быть, – Ранха сложила к ногам Адму кули, перетянутые таёжной верёвкой, – отбыла к реке. Сразу скажу: костёр не стала тушить – напоследок оставила. Уложила одежды, шкуры, луки с колчанами. Собралась было взвалить на себя пожитки таёжные. Стою и думаю: одну ходку сделать или две? Нет, думаю, в одну будет тяжеловато. Припасы у таёжных солидные! Даже ягода болотная припасена. Как только их лодка не потонула? Тут выходит медведь, мужского звания, на меня. Без любопытства вышел, уже с намерением. Сел, поводит головой, разнюхивает запах кабана, возможно, ещё кого унюхал, ну и, понятно, меня… Ветер от реки к нему… – Ранха села на щит. – Упитанный такой, к спячке приготовился. Пятилетний, наверное. Я в реку подалась, изготовилась пустить стрелу. Стрелы лёгкие, тростниковые. Бить надо в глаз. Попала, как и намеревалась, по касательной, в левый. Медведь замотал головой, от раны обезумел. Зарычал – и уже на меня… Я за вторую стрелу. Буду последний глаз слепить. Эх, успеть бы до его атаки. Как вдруг…

      – Тигр? – предположила Адму.

      Ранха закивала. Сказ следопыта завлёк двух юных слушателей. Чуть не открыв рты, девочка и мальчик впились глазами в Ранху.

      – Но сначала объявилась белка…

      Адму от неожиданности засмеялась.

      – Прыгнула с ветки на ветку. Обронила орешки и смотрит на нас. Ей-то что до нашей с медведем драки? Медведь белку любопытную не приметил. Сразу после белки вышел тигр. Голодный такой. Заговорил нахально с медведем. В глаз смотрит и взгляд не отводит. Без уважения к раненому бурому на меня права предъявил.