Убить Марата. Дело Марии Шарлотты Корде. Борис Деревенский

можем поговорить тет-а-тет?

      Понимающе кивнув, он открыл дверь в небольшое боковое помещение, судя по обстановке, – рабочий кабинет. Там они расположились на мягких стульях возле мраморного камина.

      – Чем могу служить? – осведомился хозяин.

      – Вы прочли письмо Барбару? – спросила гостья в свою очередь. Дюперре протянул руку к камину, взял пакет и распечатал его. Во время чтения письма посетительница хранила молчание.

      – Очень любопытно, – молвил депутат, помахивая бумагой. – Как я понимаю, вы состоите в дружеских отношениях с Барбару, и он вас весьма ценит.

      – Я знакома со многими представителями, укрывшимися в Кане. – заметила Мария.

      – Укрывшимися в Кане… В предыдущем письме Барбару сообщал, что в город съезжаются посланцы нескольких департаментов и что затевается нечто необыкновенное.

      Гостья ответила так, словно была штабным офицером и зачитывала последнее донесение:

      – В Кане учреждён Центральный комитет департаментов, которые не подчиняются Горе. Готовится армия для похода на Париж, во главе которой стоит генерал Вимпфен. Передовые части уже выступили из Эврё.

      – Выступили из Эврё… Очень хорошо, – произнёс Дюперре с улыбкой, хотя он вовсе не был уверен, что это хорошие новости. – Как поживают мои коллеги-депутаты?

      – Мне известно, что Барбару, Петион, Лесаж и ещё кто-то собирались идти вместе с армией. Сейчас они, должно быть, уже в походе.

      – Уже в походе… – повторил хозяин ещё более неуверенно (у него была манера повторять последние слова собеседника, в чём многие видели особый приём, рассчитанный на то, чтобы потянуть время и обдумать свой ответ). – Стало быть, начинается большая заваруха…

      Тут Дюперре придал своему лицу серьёзное выражение:

      – Вы уже знаете о том, что Комитет общественного спасения предложил объявить ваших друзей вне закона? (Так, с «моих коллег» он плавно перешёл на «ваших друзей»).

      – Нет, – сказала Мария. – Я не читала газет с тех пор, как покинула Кан.

      После этого депутат взял с камина вчерашний номер «Национальной газеты», как назывался теперь «Монитор», и положил его перед гостьей:

      – Вот: подчёркнутое мною место.

      Это был конец доклада Сен-Жюста о бриссотинцах, сделанного в Конвенте 8 июля:

      Комитет общественного спасения полагает, что во имя справедливости вам следует одобрить следующие положения:

      1. Национальный Конвент объявляет изменниками Отечества Бюзо, Барбару, Горса, Ланжюине и всех тех, которые уклонились от выполнения декрета, принятого против них 2 июня сего года.

      2. Есть основание выдвинуть обвинение против Жансонне, Гюаде, Верньо, Биротто, уличённых в сообщничестве с заговорщиками.

      3. Национальный Конвент вернёт в своё лоно Бертрана и других арестованных, которые более обмануты, нежели виновны.

      – Так-то вот, добрая гражданка, – поднял палец Дюперре, когда Мария пробежала глазами подчёркнутые строки. – Надеюсь, вы понимаете, что теперь