Убить Марата. Дело Марии Шарлотты Корде. Борис Деревенский

выехать?

      – Завтра.

      – Паспорт получили?

      – Да.

      – Кто вас сопровождает?

      – Никто.

      – Где думаете остановиться в Париже?

      – Ещё не знаю.

      – Разве у вас там никого нет?

      – Нет.

      – А раньше бывали там?

      – Нет.

      – Не бывали?! – Барбару задержал перо и вскинул свои красивые карие глаза, в которых сверкало изумление. – Никогда?! И теперь едете в неизвестный город, едете одна, да ещё в такое время, когда вот-вот повсюду вспыхнет война и в первую очередь в самом Париже. Не боитесь?

      – Нет.

      – Н-да… Отчаянная вы девушка, Корде. А я ещё хвалил перед вами храбрость наших волонтёров… Нашёл, перед кем! Были бы вы мужчиной, я бы рекомендовал вас Вимпфену в командиры батальона. Право слово. Сколько вам лет?

      – В этом месяце исполнится двадцать пять.

      – Я вас старше. Мне двадцать шесть.

      Сложив листок пополам, Барбару подал его просительнице:

      – Запечатаете сами? Возьмите письмо, дорогая Корде, поезжайте и возвращайтесь поскорее. Будьте осмотрительны. И если вдруг вас что-либо задержит в логове анархистов, постарайтесь как-нибудь оповестить меня об этом. Обещайте беречь себя. Мы будем вас ждать.

      – Кто это «мы»? – поинтересовалась она, принимая листок.

      – Мы, которые имели счастье познакомиться с вами в этом славном городе и узнать, что есть ещё на свете столь самоотверженные девушки.

      – Вы снова, как и вчера, говорите от имени Центрального комитета?

      Барбару откинулся на спинку кресла и залился громким смехом, но лицо Марии оставалось холодным и невозмутимым, точно выточенным из мрамора.

      Тут, вспомнив о чём-то, депутат обернулся к шкафчику, стоявшему у него за спиной, достал из выдвижного ящика две тоненьких брошюрки и вручил их Марии:

      – Вот, передайте Дюперре, ему будет интересно. Это только что напечатанное сочинение Салля о Конституции[20]. Там, в письме, я его упомянул. И ещё одна книжка: наше воззвание ко всем департаментам. Упакуете это?

      – Разумеется, – кивнула Мария, вставая.

      Барбару тоже поднялся, и, радушно улыбаясь, повёл её к выходу из кабинета.

      – А адрес? – спросила она у порога.

      – Какой адрес?

      – Адрес Дюперре.

      – Ах, да! – спохватился марселец, хлопнув себя ладонью по лбу. – Простите, дорогая Корде; от всех забот голова идёт кругом. Сейчас я вам его запишу.

      Он двинулся было обратно к столу, но она остановила его рукою:

      – Говорите, у меня есть грифель, – и извлекла из своей сумочки карандаш и какой-то маленький клочок бумаги.

      – Записывайте: гражданин Дюперре. Париж, улица Сен-Томадю-Лувр. Вы знаете, это в двух шагах от улицы Сен-Никез, где жили мы с мамой…

      – Номер дома? – спросила Мария.

      – Сорок один. Улица Сен-Тома-дю-Лувр, дом номер сорок один. Она ушла, но Барбару не сиделось. Через минуту он вышел из кабинета, чтобы посмотреть ей вослед. И тут,

20

Критические замечания о республиканской Конституции, принятой Конвентом 24 июня 1793 г., после бегства бриссотинцев из Парижа.