Письма с Первой мировой (1914–1917). Фридрих Краузе

Милая Шурочка, какая почта поганая, – задерживает! Уже три дня без писем! В Воронеже только один раз я как-то два дня остался без весточки от тебя, а сейчас уже целых три дня! Что будет завтра? Шурочка, милая, я удручен. Если до послезавтра не будет от тебя писем, я пошлю телеграмму с запросом. Уж не захворала ли ты?

      Шура, я не могу сейчас больше писать. Я буду ждать писем от тебя с нетерпением и с верой. Прощай, моя дорогая, хорошая, не хворай.

      Твой печальный

      Ежка.

      Волочиск, 4-го ноября 1914 г.

      Милая, наконец-то! Сегодня получил сразу три письма от тебя, от 29-го, 30-го и 31-го! Лучше поздно, чем никогда. Все-таки почта противная. Значит, Шурочка, ты ко мне в ноябре не приедешь! Ну ничего, не горюй, не падай духом, – не сейчас, так после. Может быть, опять как-нибудь удастся случайно и неожиданно увидеться, как месяц тому назад. Главное, Шурочка, не падай духом, не переставай верить в светлое будущее, ведь трудно прожить жизнь совсем без компромиссов. Подождем, поживем и увидим. А как было бы хорошо!

      Вот Алексей Афанасьевич [Морозов] мне сегодня пишет, что у него жена находилась три недели, а сейчас ненадолго поехала в Москву по делам, скоро вернется. Вот счастливый! Человек, которому постоянно везет в жизни.

      Все-таки, Шурочка, есть среди наших коллег и такие, которым приходится много хуже, чем мне. Это наши полковые врачи. Ты подумай, ведь они даже корреспонденцию получают черт знает когда, и постоянно их гонят с места на место. Нет, Шурочка, нам грех жаловаться, мы пока живем в хороших условиях, бывает и хуже.

      А все-таки, как хорошо было бы, если бы ты приехала! Уж зато, погоди, когда я по окончании войны вернусь, мы свое возьмем! Тогда на нашей улице будет праздник, да еще какой! Я всё мечтаю об этом, даже Левитскому всё расписываю, как у нас хорошо. Он слушает и верит. Я его всё зову к себе после войны, показать ему больницу и товарищей, провести вечер… Да, мечты, мечты! Если бы их не было! <…> И ты, Шурка, не втягивайся в настроение серых будней, живи будущим, на него обрати свой взор, надейся и верь. Тебе будет легче.

      Милая, не бойся за меня из-за сыпного тифа и холеры. Наш госпиталь не заразный. Для сыпнотифозных и для остатка холерных здесь особые госпитали. Сырой воды я не пью, и эта опасность здесь самая минимальная. Вообще мое здоровье начинает налаживаться, хотя и туго, digitalis, несомненно, помог. Хочу с завтрашнего дня перейти на малые дозы, буду его принимать еще некоторое время, пока дело не наладится.

      В госпитале всё те же 30 больных, во мне не нуждаются. Когда я заикнулся было о работе, П. П. категорически потребовал еще некоторое время покоя для меня. Должно быть, с неделю еще посижу дома. П. П. вообще усиленно старается быть любезным и предупредительным, но семейный простой тон в нашем обществе как-то не налаживается, обеды всё еще проходят довольно тускло. <…>

      Для удовлетворения любопытства товарищей можешь им сообщить, что я здесь получаю: жалованья 60 р., столовых 8 р., добавочных 22 р. и полевых порционных (со дня выхода в поход, значит, с 8-го окт[ября]) по 3 р. 50 к. в день, значит, 105 р. В общем я здесь получаю 195 рублей! В Воронеже получал около 125-ти р. Лошадиных нам не выдают, на отопление,