Письма с Первой мировой (1914–1917). Фридрих Краузе

[141], жмет руку; рад в будущем, когда кончится вся эта история, не раньше июня-июля будущего года, увидеться со мной и побеседовать о прошедшем; советует записывать всё интересное, характерное. Я из этих строк только понял, что он желает что-то выяснить, узнать истину. Да, сильно должно затронуть всё, что связано с этой войной, нас, немцев в России.

      Сегодня шутя немного повозился с коллегами, началась сильная одышка. Вообще мне кажется, что в последнее время одышка у меня опять начинает усиливаться. Попросил Левитского исследовать. Он нашел увеличение размеров сердца, слева на полпальца за mammilaris (сосковую линию. – Сост. у, затем аритмию и некоторую слабость тонов, без акцента, у основания ему даже послышался небольшой шумок. Да, придется примириться с мыслью о хроническом миокардите со всеми его прелестями: одышкой, расстройством компенсации, водянкой и т. д. Наложила на меня печать Морозовская больница![142]

      Наш госпиталь туго продвигается вперед, должно быть, и завтра мы не откроемся. Зашел к нам сегодня комендант станции, очень симпатичный прапорщик, и рассказывал много интересного о первых боях до Гнилой Липы[143], в которых он участвовал, а также о порядках в госпиталях, в которых он лежал. Последую совету Вилли и буду записывать.

      Был сегодня в бане. Загар с острова Нагу продолжает держаться без изменений. Я думаю, что до конца войны со мной останется это воспоминание о прекрасных днях…

      Опять играл в преферанс, проиграл много денег, каюсь.

      Фотографии печатаются медленно, по несколько дней каждый снимок. А малороссийские хаты вышли премило!

      Сколько я тебе сегодня всяких фактов сообщил, а для души ничего! Ну уж прости. Как-то иной раз выходит так, в другой раз эдак.

      Прощай, моя милая. Целую много, много раз. Пиши.

      Твой Ежик.

      * Предыдущее письмо утрачено.

      9.

      Волочиск, 19-го октября 1914.Ну вот, Шурочка, я дождался и второго твоего письма. Милая, пиши каждый день. Так хорошо, когда с уверенностью можешь себе сказать: сегодня получу письмо от своей Шурки. У нас сейчас довольно нудно. Я даже заметил, что я сегодня впервые скучал, самым обыкновенным образом скучал! Как-то не хотелось ни читать, ни заниматься, ни даже в потолок плевать. С остервенением играли в преферанс, но удовольствия не получил и здесь.

      Погода серая, нудная, и вот твое письмо! Это прямо манна небесная после 40 дней, проведенных в пустыне. Почаще бы этой манны! И ты пишешь так хорошо, так ласково! И так хочется к тебе, быть с тобой, сознавать твою близость, твое бесконечно хорошее влияние на меня… Когда это будет? А пока кругом только холод, дождь и ветер, – не яркая золотая осень, а осень бури и непогоды, поздняя ненастная осень! Вот видишь, и я немного подпал под влияние окружающего, но думаю, что ненадолго. Это невольная реакция на вынужденное бесполезное сидение. Как только начнется работа, кончится и уныние. А работы не будет и завтра.

      Мы, кажется, закончили оборудование госпиталя. Но в последние дни отмечается некоторое затишье в Галиции, уже два дня не везут раненых.

142

Работая в Морозовской больнице, Фр. Оск. в 1912 г. заразился и переболел дифтерией в тяжелой форме с последующими осложнениями, включая миокардит. Подробнее о его работе в Морозовской больнице и отношении к политике см.: Краузе Ф. О. Из записок детского врача // Медицина России в годы войны и мира: Новые документы и исследования. СПб., 2011. С. 61–88.

143

В сражении на р. Гнилая Липа (левом притоке Днестра) 16–18 августа русская армия одержала победу над австро-венгерскими войсками.