Злой Октябрь. Вадим Вольфович Сухачевский

без офицерского состава. Участились «братания» с немцами. Если бы у немцев не были так плохи дела на французском фронте, они без труда могли бы дойти хоть до Владивостока…

      ***

      …что доблестный революционный дух приведет нашу славную армию к скорым и решительным победам.

      Вперед же, к боям и славным свершениям! Страна Суворова и Кутузова еще покажет себя!

      …война до победного конца! И этот победный конец уже близок! .

      Керенский

      Глава II

      21 октября

      Следователь Лежебоко. – О возможности использования

      китайских ваз. – Преображение «придсидателя». – Крысы в

      городе. – Мы со следователем готовим ограбление. —

      «Хреном подпоясанные»

      Дверь в квартиру Лежебоко была приоткрыта. На мой стук никто не отозвался, но я все-таки вошел.

      Следователь Лежебоко впервые полностью соответствовал своей фамилии, то есть лежал на боку, в одном дезабилье, едва прикрытый своей шинелью надворного советника. В мою сторону он едва повел головой. Его крупное лицо с усами a lá Иван Поддубный сильно обрюзглою.

      – А, это вы… – проговорил он сиплым голосом, без всяких эмоций, и снова повернулся лицом к стене.

      Одного взгляда на его опухшее лицо было достаточно, чтобы понять, что следователь непробудно пил уже не первый день кряду. Это подтверждала и большая бутыль с мутным самогоном на столе, уже почти порожняя, и характерный сивушный запах, густо заполонявший квартиру.

      – Что ж это вы, батенька, служитель закона, сами-то закон и нарушаете? – спросил я, кивнув на бутыль . .

      – Какой, к черту, закон! – просипел он. – Нет нынче никаких законов, а стало быть – и их служителей больше нет. Так что разрешите представиться. – Он с трудом приподнял с подушки свою большую голову. – Отныне я – Ваш покорный отставной надворный.

      – И давно ли пребываете в отставке? – осведомился я.

      Он наконец-таки соизволил повернуться ко мне лицом, перевалив свое грузное тело на другой бок:

      – А вот как шлепнули недели две назад моего начальника, действительного статского советника Карла Фридриховича фон Корфа, с той поры и числю себя в отставке… О, Господи, – простонал, – куда катимся!…

      По крайней мере, одно революционное действо я мог теперь назвать аж тремя наименованиями – «кокнули», «шлепнули», «таво».

      Я спросил:

      – И за что ж шлепнули его превосходительство?

      Он зло отозвался

      – А по-вашему, это в нынешние времена делается за что-то?! Да просто под руку кому-то подвернулся, к тому же – превосходительство, к тому же с немецкой фамилией. В общем, оказался не в том месте и не в тот час. Да и ведомство наше вышвырнули на улицу, там теперь Советы заседают.

      – Так они, сколь я знаю, уже и все гостиницы в городе позанимали; что ж им, все места мало?

      – Не извольте сомневаться, нахватают себе и еще. А уж что там натворили, вы б видели!..

      – Но есть же еще и другая, законная власть; вы ведь ей подчинены – так сказать, по преемственности.

      – Законная!..