Сага о Лунгиных. Мария Текун

вечер Боря возвращался ни с чем. Он не отчаивался, был весь в надеждах и обещаниях, и верил, что не сегодня-завтра фортуна улыбнется ему. И он, как мог, поторапливал ее, раскручивая счастливое колесо, чтобы как можно скорее утвердиться в глазах отца не мальчиком, но мужем. В том, что отец с матерью не одобряют этот его, мягко говоря, необдуманный поступок, у него не было сомнений. Единственное, что удивляло, что они ни словом не обмолвились о том с тех пор. И потому ситуация осложнялась своей невысказанностью, недоговоренностью.

      Однако, Боря не отчаивался и здесь: в конце концов он давно не ребенок, и сам в праве распоряжаться собственной жизнью, и потому не должен чувствовать себя провинившимся карапузом, стащившим пряник из буфета. Если кто-то чем-то недоволен, пусть скажет, а на нет и суда нет. Ведь в том, что все так вышло, никто в конечном счете не виноват. Как будто он всю жизнь Анина мама… но ее тоже можно понять: для нее он никто, парень из провинции. И то, что город Орлов – не самый захудалый на карте нашей всё еще необъятной Родины, для нее, возможно, не аргумент. Она могла вообще не знать о существовании такового, и имела на то полное право: потому что сама она жила в столице, и этим все сказано; потому что существует Москва – и все остальное. Да, городов разных великое множество, а Москва одна!

      Вот и доказывай потом, что ты не верблюд.

      Где-то глубоко в душе Борис был оскорблен таким отношением к себе, но в то же время готов забыть обиду ради восстановления добрых отношений с тещей, так грубо отрекшейся от своего будущего зятя, а вместе с ним – так уж вышло – и от собственной дочери. Никакой особенной вины он за собой не чувствовал, и надеялся, что с течением времени Надежда Петровна все-таки сменит гнев на милость, когда увидит, например, что Аня действительно счастлива с ним. И для этого он сделает все, что только в его силах, и даже больше того.

      * * *

      Однажды промозглым ноябрьским вечером, когда Борис шел с одного собеседования, сулившего ему отличную работу и стабильную зарплату, на другое не менее многообещающее, вдруг кто-то окликнул его:

      – Боря! Борис! Постой!

      Он оглянулся. Через дорогу спешил к нему чернобровый, не ладно скроенный, но крепко сшитый парень в кепке, в куртке-аляске, в джинсах по моде, в дорогих ботинках и с барсеткой в руке – его старый школьный товарищ, тот самый Игорек, с которым он подкладывал под трамвай взрывчатку и совершил еще множество подобных подвигов. по фамилии Карлов.

      – Гарик! Карлуша! Вот так встреча! – воскликнул Борис, искренне обрадованный тем, что случай вновь свел их вместе.

      – Ты как здесь? Уже вернулся? – Игорь схватил друга за плечи. – Поздоровел! А все-таки ты свин – даже не позвонил. Давно здесь?

      – Да нет… – Борис замялся.

      – Спешишь?

      – Ну, в общем, да, – Боря взглянул на часы.

      – Далеко?

      – Да вот, на работу устраиваюсь.