Химеры картинной галереи. Анна Князева

расхаживал по гостиной и звонил своему другу, следователю Протопопову, но тот не брал трубку.

      Усевшись на диван рядом с Надеждой, Астраханский молча уставился на картину, висевшую в простенке между окнами. Он вдруг спросил:

      – Тебе не кажется это странным?

      – Что? – Задав этот вопрос, Надежда ожидала комментариев по поводу смерти Шимаханского.

      – Она в бальном платье, а за ее спиной – заснеженный парк.

      Помолчав, Надежда уточнила:

      – Ты про портрет?

      – Девушка в декольте, с голыми руками – в зимнем парке. Тебе не кажется это странным?

      – Послушай, Лев, мне сейчас не до этого.

      – Ларец в ее руках, – Астраханский поднялся с дивана и подошел к картине. – Он же тяжелый, это видно – из дерева, с металлической оковкой. Наверняка что-то лежит внутри. Странная картина. У подготовленного человека вызывает много вопросов.

      На втором этаже послышались голоса, на лестнице появились Осташевский и администратор Виктория. Они спустились в гостиную, Виктория открыла створку антикварного шкафа и обернулась к следователю:

      – Можете убедиться.

      Он заглянул в шкаф и проронил:

      – В самом деле – их пять.

      К ним подошла Надежда.

      – Объясните, в чем дело.

      – Вчера вечером я принесла Шимаханскому в примерочную чашечку кофе. После примерки пошла туда, чтобы забрать чашку, но на подоконнике стояло одно блюдце. Меня, конечно, это задело. Ираида Самсоновна только что купила Кузнецовские чайные пары, и уже – некомплект.

      – Не думаю, что чашку взял Шимаханский, – усомнилась Надежда.

      – Тогда куда она делась? – спросила Виктория.

      – Поговорите с Анастасом Зеноновичем, возможно, ее разбили.

      – Он сказал, что в его присутствии чашки не бились.

      – И что это значит? – Надежда перевела взгляд на Осташевского.

      – Я полагал, что вы мне объясните, – срезонировал он.

      Астраханский взял Надежду за локоть и придвинул к себе.

      – Дальнейшее общение с вами Надежда Алексеевна продолжит в присутствии адвоката.

      – Адвокат? – Осташевский демонстративно покрутился на месте: – Его здесь нет. Должен вас огорчить: Надежде Алексеевне придется сейчас пройти со мной в кабинет, поскольку я намереваюсь ее допросить.

      – Я пойду с ней, – решительно заявил Астраханский, но Осташевский возразил:

      – Вы не адвокат.

      – Я – следователь.

      – Я – тоже, и ваша помощь мне не нужна. – Осташевский стал подниматься по лестнице. – Идемте со мной, Надежда Алексеевна.

      Надежда посмотрела на Льва. Он кивнул и тихо сказал:

      – Только «да» или «нет». Ничего лишнего.

      Войдя в кабинет, Надежда села в свое кресло, однако Осташевский попросил ее пересесть, поскольку на столе уже лежала его папка.

      Надежда пересела на стул. Следователь устроился в кресле и положил перед собой бланк протокола:

      – Фамилия, имя, отчество?

      – Раух Надежда Алексеевна.

      – Год рождения?

      – Вечно