О вере, неверии и сомнении. Митрополит Вениамин (Федченков)

все сказал… И все сделал, «а теперь иду к Пославшему Меня». Не печальтесь же: вместо Меня утешать вас будет Утешитель, Дух Святой (уже третий раз повторяет о Нем Христос). Он наставит и вас (4-й раз) и через вас прославит и Меня, что для вас, любящих Меня, радостно… Не печальтесь. Я победил мир (16 гл.).

      Затем Он произносит молитву к Отцу, в коей говорит, что исполнил Свою миссию и теперь молит Отца сохранить учеников и всех верующих «от зла», ибо за них Он «принес Себя в жертву». И наконец просит Отца о будущем единстве всех в Нем, а через Него и со Отцом: да будут едино, как Мы едино. И пусть любовь Отца и в них будет, и Я в них (17 гл.).

      Служение Христово – учением и делами – кончилось… Теперь осталось принести Себя в искупительную жертву… Совершается: предательство, суд, смерть, погребение, воскресение, явления, вознесение и посольство учеников на всемирную проповедь – с утешительным обетованием: «И се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28, ст. 20).

      Эти слова не мог сказать человек, они свойственны лишь Богу.

      …Я неожиданно для самого себя распространился… Но не печалюсь. Слово Божие само всегда действенно и живо (Евр. 4, 12), и «богодухновенно и полезно… для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек»… (2 Тим. 3, 16–17).

      И надеюсь, что и читателю это будет полезно… И если было «интересно», или если кому покажется даже малоубедительным, то стоит глубоко, глубоко задуматься над этим страшным фактом: Божье Слово стало скучным и малосильным… Это привело меня к новым воспоминаниям и о моем отношении к Слову Божию как в семинарии, так и в начале академии. С этого уже и начну академические воспоминания о вере.

* * *

      В семинарии мы слышали скучные рассказы о «святых отцах», учили «о» сочинениях их в церковной истории и истории проповеди. Но никогда и никто не брал в руки ни одной книги из их творений. Боюсь обвинять, но сомневаюсь, чтобы и сами учители интересовались ими – вне учебника… Но пока, собственно, не о них хочу говорить, а лишь об одном случайном отрывке.

      В академии (не сразу, мне пришлось читать творения св. Иоанна Златоуста, кажется, толкование на книгу Бытия. И вот в одном месте я встретил у него мысль приблизительно такую: если ты – советует он слушателям его бесед, – чего-либо не понимаешь в Писании, то не печалься об этом, а прими просто на веру, без рассуждения, ведь это же есть Божие Слово, а Бог творит одну истину… Принимай же ее со всею несомненностью по одному тому, что она есть Слово Бога…

      Нечто подобное, хоть и в других выражениях, прочитал я тогда и, как бывший семинарист, воспитанный в идолопоклонстве уму, задумался с сомнением: да неужели сам Златоуст верит и думает так, как говорит другим? Неужели он так «просто» верит Слову Божию, как какая-нибудь деревенская крестьянка?

      И признаюсь: не поверил я тогда даже Златоусту… Нет, думалось, это он в педагогических целях лишь простецов убеждает так просто думать и веровать в Слово Божие, в Писание: а сам – не может так думать. Да это для него, – судил я по себе, – и невозможно. Как? Он, такой