В чужой игре. Николай Александрович Старинщиков

чуть не упал со стула. Трое суток! В одной камере с негодяем!

      – Мы заплатим, – пояснили ему. – И справку дадим… Находился на лечении в областной больнице.

      – У меня мать дома одна…

      – Ей сообщат. С этого момента ты станешь нашим человеком.

      – А если меня расколют?

      – А ты постарайся. Возможно, он решится на побег либо ещё на что-то. Пойми ты – у него денег целый мешок. Месячная зарплата…

      – Ты нужен нам, – говорили остальные. – Без тебя нам кранты…

      Векшин понял это сразу и теперь лишь поддерживал разговор.

      – А с Печкиным мы решим – ты же не крал чужие деньги.

      Подшивалов выдвинул ящик письменного стола. Внутри что-то щелкнуло, и послышался голос:

      – «Один ты был?»

      – «Один…»

      – «Вот видишь, добровольное признание смягчает вину…»

      Подшивалов выключил диктофон.

      – Это на всякий пожарный – вдруг ты начнешь вилять. Но если ты согласен, то мы подпишем с тобой соглашение.

      Открыв сейф, он вынул бланк. Вписал необходимые данные и протянул Векшину.

      – Выручай нас, парень.

      Векшин взял ручку и расписался.

      – Поздравляем. Теперь ты наш. Иди в камеру и расколи его…

      Петра вновь отвели в камеру и оставили одного. Так он стал агентом криминальной милиции.

      «Я не артист, поэтому в душу к нему не полезу, потому что это подозрительно, – решил он. – Надо молчать. И этот будет верно…»

      Примерно через час к нему ввели сокамерника. Тот сел на просторные нары, занимавшие половину помещения.

      – Козлы! – произнес он, утирая лицо платком.

      Векшин молчал, лежа в полутемном углу.

      – Тебя-то за что? – спросил сокамерник.

      Векшин, не отвечая, сел, уперся локтями в колени.

      – Свихнуться здесь можно, если молчать, – продолжил сокамерник. – Меня Эдуардом зовут, а тебя?

      – Векшин…

      – Будем знакомы.

      Эдуард пересел ближе.

      – Сигареты есть? – спросил он неожиданно.

      – Выгребли всё…

      – Сейчас закурим…

      Эдуард нагнулся к полу и полез пальцами в щель между стеной и стойкой. Вынул сигарету, затем вторую. Следом появилась спичка и обломок спичечной коробки.

      – Здесь так. Закуривай, – и протянул сигарету.

      Они закурили. Дым медленно полз к электрической лампочке над дверью.

      – За что тебя? – снова спросил Эдуард.

      – Нет у них доказательств, – ответил Векшин. – Там много таких стояло. А кошелек – не доказательство.

      Сокамерник слушал с интересом.

      – Кошелек хотят на меня повесить, – продолжал Векшин. – А в кошельке пусто. Хоть бы копейка была.

      – На покупке тебя поймали, – ухмыльнулся Эдуард.

      – Одно не пойму – как он в моём кармане оказался. Разве же так бывает, чтоб кошельки летали?

      – Меня тоже ни за что. Прикинь! Если ты крутил баранку и вез деньги – значит, ты вор. Короче, получили мы деньги с бухгалтером. В банке. Сели в машину. Я скорость не успел врубить – лезет