А еще был случай… Записки репортера. Илья Борисович Гейман

Рио-де-Жанейро. Там кварталы богатых домов и известный на весь мир пляж Капокабана.

      Так вот, Кармен решила, что я должен был родиться по месту жительства родителей на Капокабане. Пошла в местную мэрию и ей без всякой волокиты выдали копию моей метрики.

      Сейчас она лежит у меня в архиве, как напоминание о страстях, которые вились вокруг нее десятки лет.

* * *

      С людьми ты тайной не делись своей.

      Ведь ты не знаешь, кто из них подлей.

      Как сам ты поступаешь с божьей тварью,

      Того же жди себе и от людей.

Омар Хайям.

      В один прекрасный день Борису Григорьевичу позвонил из Хабаровска начальник краевого управления полиграфии.

      – Борис, у нас тут сложная ситуация образовалась. Некому набирать краевую газету “Тихоокеанская звезда”. Положение настолько тяжелое, что я, наверное, не выберусь из него здоровым и невредимым.

      – Сочувствую. Но чем я могу помочь?

      – Срочно пришли сюда в командировку одного линотиписта.

      – Но у нас же тоже газета. А линотипистов раз-два и обчелся.

      – Не прибедняйся. У тебя вон какой орел есть, москвич. Всю войну на себе вынес. И сынок твой крепко подрос. Его и пришли в Хабаровск. Пусть в большом городе, в столице пооботрется. И людям поможет, и себя покажет.

      Борис Григорьевич заколебался. С одной стороны, своя рубашка как бы ближе к телу. С другой, этот человек не раз во время войны сильно выручал нашу типографию…

      – На сколько дней командировка?

      – Скажу честно – не знаю. Набирать некому. Вопрос на контроле на самом верху. Пусть приезжает и садится за линотип. Дадут ему учеников. Выучит, и вернется домой.

      – Может, мне с ним приехать?

      – Зачем?

      – Сын все-таки…

      – Не паникуй. Он уже не ребенок. Иди, собирай вещи в дорогу.

      В тот день кончилось мое детство. Началась взрослая жизнь.

      Мазурики уходят в дембель

      У страха глаза велики. Я с тревогой уезжал из дома – первый раз в жизни в другие края. Один, без родителей. Не представлял себе, какие еще бывают на свете типографии – больше или меньше моей? Думал, засмеют на новом месте, как нескладного недоучку.

      Но, на удивление, работа в Хабаровске оказалась привычная, как дома – набирай быстрее и ошибок делай поменьше. Уж к этому-то я был привычен.

      Машина мне попалась хорошая. Как я потом узнал – лучшая. Мне ее выделили не за красивые глаза, а потому, что на ней набиралась главная газета в этой типографии – “Тихоокеанская звезда”.

      Стоял тот линотип в самом углу цеха. Там сходилось два больших окна – так что я не был обделен привычными зеваками.

      Когда пришел, на машине никто не работал. Начальник цеха – он показывал мне свое хозяйство – вопросительно посмотрел на меня. Его взгляд можно было понять без труда.

      – Я только что с поезда, всю ночь ехал…

      – Устал?

      – Да вроде нет.

      – Работать сможешь?

      – Смогу, конечно…

      – Как с харчами?

      – Мама в дорогу собрала…

      – Ну,