Стыд орхидеи. Любовный роман. Алиса Альта

шока. – В Замоскворечье, буквально в шести километрах от мэрии. Это крепкий такой особнячок на участке в пять соток, надёжно скрытый от посторонних глаз. Богатый дом, но не бог весть какая роскошь. На его месте Гузкин мог бы наворовать и побольше, – добавил он с некоторым осуждением, отхлебнув из чашки.

      – Может, он хорошо прячет, – заметил Саша.

      – Или Навальный плохо ищет, – рассудительно произнёс Илья и тут же одёрнул себя, явно пожалев о сказанном. – В любом случае, Александре этот особняк должен показаться Тадж-Махалом.

      – Я три раза писал про неё заметки, – с нежным блеском в глазах принялся повествовать Царицын. – И даже имел удовольствие один раз побеседовать на премии «Золотой граммофон». Она такая ласковая, такая обходительная! Мы поговорили всего пятнадцать минут, но я получил мощнейший заряд энергии. И ей, как мне кажется, было очень приятно со мной общаться.

      – Ещё бы ей не быть ласковой и обходительной, когда открывается возможность попасть в доблестный factshit, – заметил Белов.

      – Нет, нам и правда было интересно…

      – Всем интересно говорить о ядерной физике.

      – Хватит!

      – И о чём вы говорили тогда? О погоде, об искусстве в лице «Русского радио», о том, как здорово, что все вы здесь сегодня собрались?

      – Да.

      – Она улыбнулась тебе пару раз, чувственно погладила по руке, так что ты растаял, как кусок масла, и поставил её наряд на первое место в какой-нибудь подборке звёздных тряпок.

      – На седьмое, – насупился журналист.

      За окном взорвалась петарда, и машины дружно завыли, решив разнообразить звуковой пейзаж чудесного апрельского вечера. Саша подорвался с места и несколько минут внимательно изучал происходящее за стеклом.

      – Всё это было бы куда менее интересно, – заметил он, покидая свой наблюдательный пост, – если бы Бойко при этом не буравил меня трагическим взглядом.

      – Она приглашает тебя в гости, – тихо откликнулся Илья. – Говорила со мной на эту тему лично. Очень настойчиво приглашает. Не захотела вовлекать в это Фёдора Степановича или фонд.

      – Зачем я ей сдался?

      – А ты как думаешь?

      Белов безразлично пожал плечами.

      – Вероятно, хочет, чтобы я нарисовал её портрет, чего же ей ещё от меня хотеть? Тем более я во всеуслышание заявил, что больше не буду писать подобные шаржи. Если я ради кого-либо отступлюсь от этого правила, ценность картины сильно возрастёт.

      – Всё может быть, – вздохнул Бойко. – Александра не посвящала меня в свои планы. Так что же, дать тебе её контакты? Она говорила, что ей было бы удобно среду в два часа, но готова рассмотреть и твои варианты.

      – Мне кажется, нам вовсе нет необходимости встречаться. В качестве натурщицы я могу использовать макаку в Московском зоопарке.

      – Саша, – ответил пресс-секретарь, одаривая непокорного собеседника недобрым взглядом, – нехорошо отказывать девушке Фёдора Степановича.

      – Вокруг меня множится