Я грустью измеряю жизнь. Александр Иванов

свой достаток.

      А если баррикады появятся вместо оврага,

      И власть, себя сохраняя, будет только и рада.

      Скомандует: «Там враги, и по ним пли!»

      Тогда раздадутся стоны и вопли.

      Господи! Помилосердствуй и охрани Россию,

      Не допусти, чтобы тело её распалось,

      Чтоб не разъединились сочленения её.

      Лоскуты

      Ах, осколки, убийственно вас сколько!

      И прекратите вы полёт во сколько?

      Я иду, траву сминая,

      Вот такой высокий,

      А в душе моей басы:

      – Лет тебе уж сколько?

      Мебель к стенкам жалась,

      Жизнь жила и не тужила,

      Ну а мне всё это не в жилу,

      Мебель только жалко.

      Я надеюсь, что это не избитое?

      А впрочем, били и меня.

      Мы в светлом дне

      О чём-то светлом грезим.

      И когда кульбитом перевернётся жизнь,

      Голосом хочу сказать обыкновенным:

      – А ты за жизнь не держись,

      Всё это временно.

      Из дома выхожу большой, великий,

      И главное, чтоб никого не задавить.

      Тогда заплакали вы,

      Но было поздно, я вещи уложил.

      От холода не защитила простыня,

      И я простыл,

      Сказала простыня: – Прости.

      Круче и крепче, чем крепость,

      Казался блистающий бюст.

      Не говори, что встретились случайно,

      А я скажу, что тихое молчанье,

      Тянущееся из года в год,

      Готовило и этот ход.

      Когда уж волчьей страсти не унять,

      Овечки кажутся врагами.

      Господи, кто тут был?

      Был ли Илия?

      И когда в эту жизнь входил,

      Был ли я?

      Говорят, что я недоношенный,

      А меня к хорошей жизни несли?

      Я со своими стихами

      Как неспокойный покойник под льдом,

      Медленно проплыву под вами,

      А вы в проруби оттолкнёте меня багром.

      Ты ко мне прислонилась

      Большим печальным задом.

      Вы помогли мне, небеса,

      И облаками я обласкан.

      Напрягая души жилы,

      В время всматриваюсь я,

      Есть во мне большие силы,

      Но зачем готовится по мене кутья?

      Когда никто не приходит,

      Капля дождя в ладонь стучит.

      А линия одна – марьяж,

      И песнь душевная, и жалобы, и слёзы,

      Когда всё, кажется, серьёзно,

      И чувства все бегут в всеиспепеляющий раж.

      Память у меня хорошая,

      Ещё помню, что я забыл.

      Вот, собственно, вся жизнь,

      И в ожиданье счастья ушли годы,

      В окно и дверь стучат все непогоды…

      Лодку движут вёсла,

      Человека – крылья…

      Закружило меня в водоворот:

      – На каком вокзале я?

      Где у вас переход?

      – Перехода нет – последняя станция.

      Туда ли