Я грустью измеряю жизнь. Александр Иванов

настоящая – тепло, светло,

      Снаружи темнота и стужа,

      А здесь ты никому не нужен.

      Уходишь осторожно от окна,

      Хотя тепла тебе не перепало,

      Но появился шанс, не малость,

      Увидеть будущее у неизвестного окна.

      Крокодила с человеческим лицом

      и ослиными ушами

      Я соскабливаю копоть веков,

      И в удивлении у меня вспархивают веки:

      – Как это мы жили без духовных оков?

      Неужели мы недочеловеки?

      Широко шагая, заглатываем жизнь на шару,

      Неуёмным поедом её выедим,

      А надо – крокодилом проползём по земле-шару,

      Но никогда не вымрем мы.

      И по Земле пошла человеко-крокодила,

      И, раскачиваясь пошло,

      Она ещё пока далеко не ходила,

      Жирные её бока.

      Эта человеко-крокодила росла, росла,

      Смрадом дыша и всё руша,

      И не заметила она,

      Что её уши стали как у осла.

      Конец истории этой прост,

      Крокодила, став удугой,

      Вцепилась в Землю-шар по кругу

      И с жадным взором вперилась в свой шевелящийся хвост.

      Увидел это Бог со своего крыльца:

      – Ну не может быть она такою дурой?

      Но крокодила, не почуяв своего конца,

      Начала заглатывать свой хвост с натугой.

      Осенний долго длится век

      Осиную песню поёт вечер,

      По листьям, как по опавшим дням, иду,

      И опускаются ко мне на плечи

      Века мои, и я под тяжестью бреду.

      Что жизнь так безвозвратно тянется,

      Словно вода льётся из клейкой лейки?

      Запутанным узором вяжутся

      Фантазии, идущие ремейком.

      Я в мелодию воспоминаний вслушиваюсь,

      Как внюхивается в запахи пёс,

      И кажется, меня недослушали,

      Или я чего не донёс?

      Осиной песней льётся осень,

      По листьям, как по опавшим дням, иду,

      К какой-то необъятной цели я всё бреду.

      Иль я в бреду? Бреду в бреду.

      А может, мне всё это снится,

      И рыжей осени ресницы,

      Порфировый её убор,

      Её неясный, но светлый уговор.

      Пространство било…

      Пространство било ознобною лихорадкою,

      Просачивались в пространство беззвучия плоскости,

      Нахально зияла чёрная дыра,

      И вдруг, вопреки заскорузлой косности,

      Родилась и зазвучала сверхновая звезда.

      Звук звезды был пронзительно светел,

      И Бог над ней был до шепота трепетен.

      Я душу свою раскрыл…

      Я душу свою раскрыл, чтоб

      В душу проникла с неба

      Хотя б одна нота,

      Но сверху голос идёт: «Квота!»

      Как невеста ждёт жениха,

      Спешно чертоги свои готовит,

      Так и я будто бы впопыхах

      Пытаюсь стихи свои моторить.

      Подталкиваю их вперёд:

      – Ну давайте же, заводитесь!

      А они: –