Кукурузный человек. Анатолий – Кавана

код Пакистана.      

      На одной из улиц, в живописном миланском квартале Порта Дженова, расположенной вдоль канала Навильо и его окрестностях, проповедник и миссионер британской баптисткой общины «Храм Христа», Кенни Рахделли, по прозвищу Зеленый Человек, беженец из Мозамбика, примерив на себе сегодня классический образ генерала США, времен Гражданской войны (в основном из-за своей ретроспективной прически, характерных усов и изрезанного бегом времени старого пальто-накидки, свободного кроя без рукавов, с багетными прорезями для рук, вымоченного в красно-синие цвета флага Конфедерации), устало опустив хлопковую голову слегка вниз, что-то невнятно бормоча: «Мы в Испании? Да?!! В одиннадцати километрах от Мадрида? Хм… Он лучший футболист Италии, с момента окончания Второй мировой войны… Джейсон!!! Отправляйся в ад!!!», – выплескивая глупые очертания своих металлических слов, на переплавленный асфальт иностранного города, удовлетворял себя наипростейшей формой полового извращения, остановив свой переспелый наркотическим опьянением взгляд, вишневого цвета, на высушенных страницах библии мормонов… Воскресая – не отпетыми душами вудуистских святых, на выгоревшей арктической ночью, в пепел деструктивной субкультуры, и плохо освещенной, обугленным солнцем Нассау, слегка приглушенным дымчатыми телами бронзовых облаков, бесстыдно жаля своим сакральным прикосновением мое обезличенное лицо – земле табачного поля, заросшего пуэрарией. Рядом, ослепшей историей, почерневшей политикой и курсом иностранной валюты, патриотизмом перекрещенных нервов, чуть слышно, на блеклых дорогах своего сумасшествия, расстелив на изумрудном холсте гладковыбритого газона кроваво-алого цвета полотно инкубационных большевиков, семнадцатилетние подростки, зачатые в урбанизированных рыбацких деревнях в окрестностях Абердина, на реке Ди… Все, как один, похожие на Оливера Сайкса; вытатуированные олдскульными скрижалями на своих хрупких ежевичных корпусах, от кипарисового лба, до кончиков ногтей – мультипликационными персонажами Доктора Сьюза; в рваной и нестерпимо грязной одежде, купленной ими когда-то в одном из секонд-хендов Города, вычерченной за правом поэтичных названий от «Фред Перри», «Бёрберри», «Стон Айленд» и «Адидас», бесполезно повисшей алфавитом египетского рабства на худых перезрелых телах; в массивных военных ботинках, с наспех перевязанными на протертых носах широкими полосами грубо оторванной тканью ассиметричной изоленты, цинково-желтого цвета; и в выцветших, на солнце слепой аристократии, бейсболках канадских хоккейных клубов, хоть как то скрывающих бескультурье ужасно грязных и длинных волос… Пахнущие благодушием парфюмерной воды «Том форд. Нуар», имбирем и жасмином; безапелляционно тонкие представители мейнстримовой субкультуры, сейчас – воспетые резиновой пропагандой на аналоговом телеэкране британского Эм-ти-ви… сидели в позе буддийского лотоса, скрестив ноги, статно выпрямив спину и положив свои руки на кровоточащие раны колен, закрыв в своем пойманном просветлении выжженные