КГБ против СССР. Братья Швальнеры

5—7 лет привлекло в Москву такое количество «понаехавших» строителей со всех концов Союза, что по этому признаку вернее было отыскать иголку в стоге сена. Консьержка же была типичной советской вахтершей, не ведавшей эмоций, и потому велика была вероятность более четких образов грабителей, отложившихся в ее старушечьей, но все же крепкой памяти. Так и случилось – майор продемонстрировал следователю два композиционных портрета, сделанных им за два дня кропотливой работы. Колесниченко повертел их в руках и дал майору новое задание:

      – Понятное дело, что ни в каком УВД или РОВД они не работают, но все же для порядка надо расклеить ориентировки с этими физиономиями в подразделениях МУРа. Может, кто-то кого-то вспомнит, может, чьи родственники – форма-то на них была настоящая, милицейская…

      – Именно, Владимир Иванович, именно милицейская, – подхватил майор. – Консьержка сказала, что даже шевроны и нашивочные планки имелись. Если бы был самодел, к чему им связываться с такими сложностями? А тут все было очень даже взаправду.

      – А она как планки заметила?

      – Телевизор часто смотрит, там как раз сейчас «Петровка-38» идет, – улыбнулся Днепров.

      – Прямо-таки находка для нас. Ты вот что, майор. Отправляйся сегодня же по отделениям и занимайся только этими милиционерами. Если работа с райотделами результата не даст, езжай за МКАД, в область – в общем, плотно работай по этому направлению. Действуй.

      Майор взял под козырек и ушел, а Колесниченко продолжал свои рассуждения относительно возможных соучастников ограбления:

      – Да, фотографа, скорее всего, маловато. Вы заметили, что грабители явились к вам в половине третьего – ваша домработница говорила, что она практически в исключительных случаях остается дома в это время. Осталась в тот день по чистой случайности. Значит, шли в это время из расчета, что вы дома одна. Это опять-таки указывает на их тщательное ознакомление с распорядком жизни обитателей вашей квартиры.

      – Постойте-ка, – Толстая схватилась за голову и откинулась в кресле – так, что правоохранители подумали, что ей плохо. Сельянов кинулся за водой, а та потихоньку начала приходить в чувство. – Я, кажется, догадываюсь, но… этого не может быть…

      – Я слушаю вас…

      – Последнюю неделю к нам зачастила одна девушка, Вероника. Она аспирантка из Литературного института имени Горького. Сказала, что пишет диссертацию по роману Алексея Николаевича «Петр Первый». Он ведь неоконченным остался, так вот она все время просила меня рассказать, с какими мыслями подходил Алексей Николаевич к его окончанию, оставлял ли какие-нибудь черновики, что планировал включить в третью, заключительную часть. Она очень вошла ко мне в доверие, но… право, я не придала этому такого ужасного значения. Часто студенты и аспиранты посещают меня, часто расспрашивают о последних днях Алексея Николаевича, так что же, теперь никому не доверять?

      – А как