КГБ против СССР. Братья Швальнеры

вела Генеральная прокуратура?..

      – Да, есть наши люди в составе следственной группы. Я должен формально их курировать, хотя там такой следователь, что…

      – Ну и что люди говорят? Формально ты же еще их курируешь?

      – Курирую. В общем и целом, все нормально. Скоро раскроем. Иначе не сидел бы я здесь с тобой, а строчил бы шефу отчеты с дословным цитированием того, что сообщают члены оперативной группы.

      – Скоро? Как скоро? И почему ты так думаешь?

      – Это уже дело времени. Наши оперативники вышли на след исполнителя – какого-то рецидивиста из Одессы с типично коммунистическим прозвищем. Не то «Котовский», не то «Тухачевский», черт его знает. В общем, физиономия его уже у нас в кармане. Завтра по плану раскидаем по ювелирторгам и скупкам его портрет и список краденого – и все, дело в шляпе. Никуда не денется.

      Антракт закончился, и Галина Леонидовна вновь вернулась к созерцанию так необъяснимо и вдруг понравившегося ей цыгана. А после, оставив мужа у машины, решила сама подарить певцу цветы, для чего прошла в его гримерку.

      С порога молодой любовник набросился на Галину, едва успевшую запереть дверь.

      – Да ты что, нельзя сейчас… – она упорно отталкивала Буряце, хотя видно было, что ей импонируют его напористые ухаживания и жаркие цыганские ласки. – Юра возле машины, что подумает…

      Продолжая целовать возлюбленную, молодой певец шептал:

      – Ну, как я тебе сегодня?

      – Как всегда, исключительно. Держи, это тебе. Надо избавиться от вещдока, а то и вправду поймет, зачем я в гримуборную шла, – Брежнева всучила Борису большой букет цветов. Он походя бросил его в угол туалетного столика, метнулся к выдвижному его ящичку и извлек из него бархатную коробочку – в таких обычно дарят ювелирные украшения.

      Борис Буряце

      – У меня для тебя тоже подарок есть…

      – Ну ты даешь! – как ребенок едва не запрыгала на месте Галина Леонидовна. – Что здесь? – не дождавшись ответа, она открыла ее и обомлела – из нее смотрела на первую леди Советского Союза королевская лилия из белого золота с двадцатью одним бриллиантом. – Это оттуда, из той квартиры?

      Буряце замялся.

      – Какая разница? Тебе не нравится? Знаешь, сколько стоит? Разве это не доказательство моей любви?

      – Да знаю, знаю. Обалденно. Спасибо, Борька…

      – А ты?

      – Что я?

      – Все еще меня любишь?

      – Ну что за вопросы?

      – А доказать можешь?

      – Обалдел?! – она говорила с певцом, не отрывая глаз от шикарного драгоценного подарка. – Может, мне тебе признание мелом на асфальте написать? Или губной помадой на бланке «Генеральный секретарь ЦК КПСС»? А? – Брежнева сипло рассмеялась, все еще разглядывая лилию.

      – Не надо. Ты поговорила с мужем? Узнала что-нибудь?

      – Узнала, – вмиг посерьезнела Галина Леонидовна. – Сливать