Непристойные предложения. Уильям Тенн

иной стороны – и не только гадать о том, зачем чудовище унесло девочку, но и о том, действительно ли концовки всех историй о пучеглазых чудовищах в действительности были такими уж счастливыми.

      Даже в прямолинейной страшилке вроде «С человеческим лицом» замечание маленькой девочки: «То есть если человек – вампир, что он может с этим поделать? Ничего, так ведь?» – повисает в воздухе, затрагивая тревожные вопросы о нас самих и о свободе воли. «Рассказы Тенна всегда на каком-то уровне вызывают тревогу, даже если они невероятно увлекательны, забавны и милы», – пишет Джордж Зебровски в «Научных фантастах XX века».

      Возможно, сильнее всего заставляют задуматься рассказы Тенна о первом контакте с инопланетянами, которые сам он называет «Вот идет цивилизация!». К ним относятся «Мост Бетельгейзе», «Огненная вода», «Люди в стенах» и «Освобождение Земли» – и они совершенно не похожи на привычные истории о воинственных монстрах или благородных пришельцах, явившихся, дабы поделиться с нами продвинутыми технологиями.

      Если они технологически достаточно развиты, чтобы прилететь к нам, рассуждает Тенн, значит, вполне способны нас захватить. Именно это демонстрирует он в сценах, заставляющих вспомнить о Вьетнаме, и варшавских гетто, и даже острове Манхеттен, с нами в роли аборигенов, продающих свой мир за пригоршню бусин.

      Эти истории заставляют нас задуматься – но думаем не мы одни. Тенн также говорит нам о человеческих слабостях, о жизненной иронии, иногда даже о нерешенных проблемах в его собственных рассказах. В «Детской игре», крайне правдоподобной истории о Франкенштейне, герой случайно получает игровой набор «Сделай человека» из будущего и начинает им пользоваться. Его первые неуклюжие попытки приводят к дилетантскому младенцу, которого он оставляет на пороге приюта. Позже, тревожась о последствиях поступков героя (и своих собственных), Тенн написал другой рассказ, «Дитя Среды», о том, что произошло с этим брошенным ребенком.

      Столь пристальное внимание к деталям отражает серьезность, с которой Тенн относится к собственной работе. Любому, кто сомневается в его приверженности писательству или научной фантастике, следует прочесть эссе «О фантастике в научной фантастике». В нем Тенн делится своей страстной верой в «научную фантастику как средство литературного опыта, имеющего особый вес и значимость в эту эпоху», опыта, в котором «бесконечен не только космос, но и идеи», где автор ограничен лишь «собственным талантом, чувствительностью и тематическим диапазоном интеллекта».

      Однако любовь Тенна к научной фантастике вовсе не означает, что он питает к ней исключительно нежные чувства. Он резко критикует ее недальновидность и просчеты, а его рассказы зачастую являются сердитыми или саркастическими ответами на глупые условности и непродуманные допущения.

      «Плоскоглазый монстр» – очевидный ответ дешевым космическим операм, «Проблема слуги» – историям про абсолютных правителей вселенной,