Нефертити. Мишель Моран

будет наша жизнь, – подумала я. – У всех на виду».

      Наш провожатый прошел через несколько дворов, выложенных яркими плитами и украшенных рисунками папирусных полей, после чего свернул в залу, где все остановились.

      – Комнаты визиря Эйе, – церемонно провозгласил слуга. Он распахнул двери, и из каждой ниши в зале на нас уставились гранитные статуи. Это была комната, полная роскоши и света, с плетеными корзинами и деревянными столиками на резных ножках из слоновой кости.

      – Отведи моих дочерей в их комнаты, – распорядился отец, – после чего сопроводи их в Большой зал на ужин.

      – Мутни, оденься должным образом, – предупредила меня мать, не обращая внимания на слуг, чем привела меня в изрядное смущение. – Нефертити, учти, там будет и принц.

      – С Кией? – осведомилась та.

      – Да, – ответил отец. – Мы устроили так, что драгоценности и наряды принесут тебе прямо в комнату. Времени у тебя – до заката. Мутни поможет тебе.

      Отец перевел взгляд на меня, и я кивнула.

      – Кроме того, я распорядился, чтобы вам прислали камеристок. Это самые искусные служанки во дворце.

      – В чем именно? – поинтересовалась я по своему невежеству. В Ахмиме у нас никогда не было камеристок. Нефертити даже зарделась от досады.

      – В косметике и прочих женских ухищрениях, – ответил отец.

***

      В наших покоях имелась настоящая кровать. Не тростниковый или соломенный тюфяк вроде тех, на которых мы спали у себя в поместье, а большая, украшенная резьбой и занавешенная льняным пологом платформа из черного дерева, которую нам предстояло делить с Нефертити. На случай ночной прохлады в выложенный плитами пол была вделана жаровня, у которой можно потягивать горячее пиво и кутаться в теплые одеяла. А в отдельной комнате, предназначенной исключительно для переодевания, обнаружился туалет из известняка. Я подняла крышку, и Нефертити оглянулась в ошеломлении. Наш провожатый с нескрываемым интересом наблюдал за нами. Под крышкой располагался керамический резервуар, наполненный розмариновой водой. Теперь нам больше не придется пользоваться деревянным стульчаком и горшком. Такой комнаты не устыдилась бы принцесса Египта. Провожатый прервал наш осмотр, пояснив, что я буду спать с Нефертити на одной постели до тех пор, пока она не выйдет замуж, после чего ей полагается отдельная кровать.

      Повсюду виднелись символы царственной жизни. Деревянные колонны были инкрустированы цветочной резьбой и раскрашены в синие, зеленые, темно-желтые и красные тона. По стенам летали белые цапли и ибисы^*, нарисованные весьма искусной рукой. Даже выложенный плиткой пол искрился жизнью, а мозаичный пруд с лотосами выглядел настолько реалистично, что нам казалось, будто мы, подобно богам, могли ходить по воде. Наш провожатый исчез, и Нефертити окликнула меня:

      – Ты только посмотри!

      Она прикоснулась к поверхности зеркала, в котором поместилось бы отражение нескольких таких, как мы, девушек, и мы уставились