Слуга. Николай Александрович Старинщиков

вскочил из-за стола:

      – Еще не так заплачем! Теперь-то уж точно Тюменцева поставят начальником!

      Он вкратце повторил историю с послужным списком господина Тюменцева. Михалыч покорно слушал.

      Оба участковых копались в папках. Именно в воскресенье им понадобилось перекладывать в них бумажки: заявления, запросы, материалы проверок, о которых давно плачет полицейский архив.

      Михалыч снял со спинки пакет и стал перекладывать содержимое на стол. Не переборщить бы: внештатные помощники не обязаны исполнять напрямую чужие прихоти – съездить в деревню, покопаться в чужом дерьме, поддержать штыком, огнем, прикладом. Мало ли чем может поддержать мент мента! Хотя бы тем, что приезжал, мол, один следопыт из своих, искал какого-то хрена, который банк ограбил в Новосибирске – сто лет назад. Дело, говорит, возобновили и теперь макулатуру добирают – для веса…

      Михалыч провел ребром ладони по колбасе – порезать бы. Опер нагнулся к нижнему ящику, достал оттуда одной рукой сразу пять стаканов, уцепив каждый изнутри пальцем. Еще раз опустил руку и достал еще один стакан.

      Иосиф скрипнул стулом:

      – Опять пьянка…

      Глава администрации как бывший начальник полиции ничего не сказал, только кашлянул. Лысина у него покраснела, и стали заметнее волосинки. А Богомолов удивился:

      – Что мне с этим материалом делать?! Опять огород делят!

      – Выкинь из головы, – велел Иванов, вынимая из стола складной нож. – Пусть едут в суд и там тренируются. У нас не арбитраж. Позовут за порядком следить – приедем, посмотрим…

      Михалыч разлил по стаканам. Мужики выпили по первой и принялись закусывать. Не пил лишь Богомолов – ему за рулем сидеть. Глава Нелюбин гонял по столу сушеного окуня.

      Молебнов куда-то сбегал, принес свежих огурцов и буханку хлеба. Было воскресенье. Оперативная обстановка в сельском округе не внушала опасений, и дискуссия набирала обороты. Распалившись, ее участники перешли на личности.

      – Носатая тварь! – ругался глава, блестя натруженной лысиной. – Сухофрукт поганый! Банк к рукам прибрал, а сынок у него – наркуша! Посадил генерала на лезвие и теперь выкручивается, тварь подколодная!

      – Даже контрольный выстрел не помог, – вспомнил Богомолов. – Остался жив…

      – По причине дефицита мозга в башке… – добавил Иванов: – Хотя пуля прошла сквозь котелок – в прошлом году.

      Михалыч рассмеялся. Ничего удивительного. Такое бывало. С Кутузовым, например. Пуля вошла в глаз, а на затылке вышла…

      С ним не спорили, веря на слово.

      – А этот, – встрепенулся Иосиф, – генератор идей который… Говорят, он свалился когда-то с лошади, оттого генерирует. Всю область пургеном завалил, будто у всех запоры. В старые времена давно скулы сушил бы на нарах… .

      – Думаю, в Северный лапы тянут, – добавил Иванов. – За периметр… Благодать будет для мафии…

      В голове у Михалыча щелкнуло. Вот оно! То самое! Это он хорошо сегодня зашел.

      – А не съездить