Душегуб. Психоэма. Игорь Галеев

Но этот серьезный недостаток не мешал нашим дамам готовить крупное педагогическое сражение.

      Савина и К°, постоянно используя малейшие промахи Векового, старались «раскрыть мне глаза» на «безответственное поведение этого молодого человека». Впрочем, от имени остальных со мной беседовала одна Савина, которая и твердила о «возмущенном общественном мнении», о тех последствиях, которые мне после скорою бегства Векового «придется разделить», о «вконец разболтанных подростках» и пр. и пр.

      Остальные «возмущенные» до поры помалкивали, помня, что сами имеют достаточно грешков, на которые я могу при необходимости сурово указать. И им приходилось досыта, втихую, набалтываться о «развращенности и пагубном влиянии» Векового. Заходя в учительскую, я заставал там доблестных дам в самой что ни на есть боевой словесно-эмоциональной форме. Увидев меня, они, естественно, смолкали, но по довольным, оживленным лицам можно было легко догадаться, что единодушия и взаимопонимания наши оппозиционерки достигли полнейшего.

      У нас узаконилось, что Савина и К° считали учительскую своей резиденцией, здесь вырабатывалась стратегия и тактика, сюда поступали сведения о противнике: местонахождение, внешний вид, форма деятельности, манеры, речь, фамилии присутствующих…

      В учительскую я стал заглядывать лишь по крайней необходимости. Сергей Юрьевич напротив – разыгрывал роль слепого; расспрашивал савинцев о делах, делился своими впечатлениями, даже советовался, чем и вызывал у неприятеля еще большую ненависть.

      Каким-то подпольным образом савинцы разузнали, что Сергей Юрьевич лежал в психбольнице. Им не были известны причины, по которым он туда попал, да и был ли он там точно, они наверняка не знали, но твердо верили, что был, и теперь «еще непреклоннее убедился в своей правоте каждый здравомыслящий человек» – как конфиденциально заявила мне Валентина Марковна.

      – Вековому категорически противопоказано доверять детей! Ему-то не придется отвечать, отвечать будем мы, Аркадий Александрович! – вперившись в меня убедительным взглядом, заключила она.

      – Но, Валентина Марковна, откуда вам стало известно, что Вековой лежал в той больнице? Источники вполне верные. Я не могу назвать имя, так как давала слово этому человеку… Но уверяю вас, Аркадий Александрович, я сплетен не собираю и собирать не собираюсь. А Вековой серьезно болен! Психически!

      По всему было видно, что прошло несколько минут, как она узнала эту новость.

      – Видите ли, Валентина Марковна, когда человек попадает туда, – я сделал выразительный жест, – его медики держат на учете и, естественно, если ему нельзя заниматься педагогикой, то он и не будет ею заниматься, по крайней мере, официально. У Векового документы в порядке, вы понимаете? Вам прекрасно известно, что я не люблю

      голословных обсуждений кого бы то ни было, и хочу вас попросить, чтобы вы впредь не жаловались на Сергея Юрьевича по пустякам.

      Валентина