Мир без жалоб. Прекрати ныть – и жизнь изменится. Уилл Боуэн

лапы явно не работали. Джинджер снова и снова вскрикивала от боли. Из домов высыпали соседи, чтобы посмотреть, что за шум. Лия стояла как соляной столб и только повторяла: «Джинджер… Джинджер…» – на ее кофточке быстро растекалось влажное пятно, от струящихся по лицу слез.

      Я оглянулся в поисках водителя, сбившего Джинджер, но рядом никого не оказалось. Я лишь увидел пикап с прицепом, уносящийся за город на скорости 90 км/ч. Несмотря на то что на дороге лежала моя собака, а рядом рыдала дочь, я хотел лишь одного: встретиться лицом к лицу с человеком, который сбил Джинджер.

      – Как можно сделать такое и просто уехать прочь? – воскликнул я яростно. – Ведь он не мог не притормозить перед поворотом… И наверняка он видел собаку, наверняка понял, что произошло.

      Я вскочил за руль своей машины, ударил по газам и резко вывернул со двора на дорогу, оставляя за собой шлейф из пыли и щебня. На спидометре сто, сто двадцать, сто тридцать – по ухабистой дороге в погоне за человеком, который сбил собаку Лии и уехал прочь, даже не посмотрев нам в глаза. Я мчался по неровной поверхности так быстро, что возникало ощущение, будто машина парит над землей. В этот момент я успокоился в достаточной степени, чтобы осознать: если я сейчас разобьюсь, то моим близким от этого станет только еще хуже. Я скинул скорость, чтобы уверенно контролировать автомобиль, а между тем дистанция между мною и пикапом уверенно сокращалась.

      Водитель пикапа не заметил, что его преследуют. Наконец, он повернул на подъездную дорожку своего дома и вышел из машины. На нем была видавшая виды рубаха и грязные джинсы. Засаленная бейсбольная кепка с какой-то дурацкой надписью была сдвинута на затылок, обнажая загорелый лоб. Я резко завернул, так что меня занесло, и припарковался прямо за ним. Выскочив из машины, я заорал:

      – Ты сбил мою собаку! – мужчина обернулся и посмотрел на меня недоумевающе, как будто я обратился к нему на чужом языке.

      В ушах стучала кровь, поэтому не могу быть уверен, что правильно расслышал и запомнил его слова:

      – Я знаю, что сбил твою собаку… И что ты теперь собираешься делать в связи с этим?

      Я на секунду остолбенел от этих слов. Затем, придя в себя, произнес, запинаясь:

      – Ч-что? Что ты сказал?

      Он улыбнулся, как будто бы пытаясь усмирить непослушного ребенка, и повторил медленно и с расстановкой:

      – Я знаю, что сбил твою собаку… И что конкретно ты собираешься делать в связи с этим?

      Ярость ослепила меня. В памяти всплыла фигурка Лии в зеркале заднего вида. Она стояла, вжав голову в плечи, и смотрела на корчащуюся от боли собаку.

      – В стойку! – заорал я.

      – Что? – спросил он с язвительной усмешкой.

      – Стань в стойку! – повторил я. – Защищайся! Я тебя убью.

      Пару минут назад здравый рассудок едва заставил меня сбросить скорость, когда я, кипя от ярости, гнался за этим человеком. Теперь же его наглая и надменная реплика по поводу сбитой Джинджер, которая, возможно, в этот самый момент погибает от