Проза. Ксения Рормозер

шампанским.

      Ирма обернулась к гостям и торжественно ответила: «Да!

      Все захлопали в ладоши и стали поздравлять молодых с помолвкой, которая произошла прямо на их глазах. Констанция улыбалась, но Генрих, посмотрел на неё, когда Ирма отвернулась от сестры, и увидел совершенно неожиданное выражение на её лице. Констанция думала, что на неё никто не смотрит, а потому не следила за мимикой. Но Генрих смотрел, и его весьма озадачил её вид. А когда Констанц взглянула на альпиниста, её глаза потеплели, и она стала похожа на тряпочку, об которую так и хочется вытереть грязные ноги.

      Генрих повернул голову к Анхен и увидел, что та тоже смотрела на Констанц всё это время. Тогда он прошептал ей на ухо: – Ну, что скажешь, сестрица Анхен, хороша Констанц?

      Анна в ответ только открыла веер, скорее для того, чтобы отгородиться от увиденного, чем развеять вокруг себя духоту.

      Свадьба была назначена через три дня после помолвки. И всем казалось, что Ирма была счастлива. Она вся светилась каким-то переливающимся сиянием. Может быть потому, что её розовое платье украшала сиренево-белая вуаль с блёстками, красиво ниспадающая с её распущенных волос до самого пола. Мориц крепко держал её за руку, и они не расставались, ни на один миг, до самого окончания свадебного пира. На следующий день все узнали, что молодожёны уехали в горы, в свадебное путешествие.

      Ах, отель в горах весной, разве может быть что-то более красивое на этой земле? Невозможно сидя смотреть на горы. Душа требует стоя взирать на торжественную красоту снежных вершин. Чтобы вместе с ними возносить к Небу Небес хвалу Создателю видимого и не видимого Мира.

      Ирма и Мориц вместе загорали на террасе. Вместе спускались по канатной дороге. Вместе лазили на несколько часов в горы. Вместе они были, практически, всё время. Но прошёл месяц, и её второй муж исчез, совершенно так же, как первый. Она ждала его несколько дней. Искала его, всех спрашивала о нём. Но, увы. Все поиски были тщетными. Он пропал, совершенно так же, как когда-то пропал Макс-пасечник.

      Утром, перед отъездом домой, Ирма стояла на крыше отеля и смотрела на испаряющийся в долине туман. Она подумала в тот момент, что Мориц испарился из её жизни совершенно также. И, как об утреннем тумане днём уже мало кто помнит, так и она мало, что вспомнит о Морице через пять долгих, очень долгих лет. На память о муже Ирма написала стихотворение:

      Мы были здесь вдвоём когда-то…

      Нас помнят каменные стены.

      Их мягкий мох на древней кладке,

      Словно бы вздувшиеся вены.

      Была ли ноша непосильней —

      Молча присутствовать на свете?

      Или они давно устали

      Задерживать суровый ветер,

      Смыкая старые ладони

      Над столь же старым вешним садом,

      Где украшается под осень лоза

      Янтарным виноградом.

      Мы были здесь вдвоём когда-то…

      Теперь