Проза. Ксения Рормозер

Она спала одетая, не расстелив постель, её красивые волосы веером падали на пол, закрывая лицо. Он присел рядом с ней. И стал гладить её по голове, приговаривая: – Бедная моя, глупая моя девочка, однажды ты будешь моей, Ирма, или не достанешься никому. Я так решил и так будет. Спи и помни мои слова. Завтра ты проснёшься, и будешь жить дальше, будешь жить для меня и только для меня, – он поцеловал прядь её волос и вылез из окна. Ирма даже не пошевелилась ему в ответ.

      Утром, она легко сбежала по ступенькам лестницы к завтраку, с дежурной улыбкой на лице, увидев братьев и Анхен, махнула им рукой, как ни в чём не бывало, схватила кусок пирога со стола и побежала на электричку.

      Часть 3

      Ирма сняла себе отдельную от родителей квартиру и практически перестала общаться с роднёй и друзьями. Хотя те и встречались с ней в храме по воскресеньям, но толком поговорить им никак не удавалось – она всегда торопилась куда-то. В таком режиме Ирма прожила четыре долгих года. Все знали, что она продолжает работать в Гимназии, все регулярно видели её в церкви. В конце концов, этот минимум общения с Ирмой был стабильным. И все потихоньку привыкли жить с ней в таком ритме. А уж что творилось в её душе, знал только Господь Бог, да слышал священник, у которого она исповедовалась. Однажды, на одном из семейных чаепитий, зашёл разговор об Ирме, и выяснилось, что абсолютно все чувствовали себя виноватыми перед ней, вот только в чём, никак не могли понять.

      Время не останавливалось ни на минуту. Время неслось с такой силой, что казалось утро, не успев начаться, превращается в вечер, минуя день. Братья Рор закончили учёбу и, получив дипломы, пришли на работу в фамильную фирму. Отец был очень доволен. И мать прослезилась от гордости за своих сыновей. Анхен прислушалась к советам братьев и стала учиться на повара. А, когда в семье устроили праздник, в честь преемственности поколений, Анхен угощала всех лично сделанной белой колбасой и вишнёвым бисквитным тортом «Шварцвальд». Поскольку Ирма не смогла присутствовать на празднике, ей послали кусочек торта курьерской почтой. Но, к изумлению курьера, кусок был подарен ему, в счёт чаевых – Ирма не открыла дверь.

      Рождественский бал в новом году был очень многолюден. Подросло новое поколение родственников, и они впервые принимали участие в столь торжественном празднике. Ирма забежала на бал только чтобы поцеловать мать и отца, обняться с двоюродными и троюродными сёстрами, пожать руки братьям.

      – Ты не останешься на вечер? – спросил её вдогонку Генрих.

      Она, сбегая по ступенькам, только помахала ему рукой и выскочила из дома. Он побежал за ней следом. Ирма села в автомобиль. Генрих выскочил на улицу, громко хлопнув парадной дверью, но мужчина, садившийся за руль, даже не обернулся на звук. Машина поехала. Генрих попытался её догнать, чтобы рассмотреть того кто, увозил его Ирму неизвестно куда. Но, не догнав их, Генрих вернулся в дом.

      – Всё бегаешь за «своей» Ирмой, – встретил его вопросом изрядно подвыпивший Франц и дал ему свою кружку с Глинтвейном, – На-ка