Казакстан. Национальная идея и традиция. Канат Нуров

термина «монгол». Акимбеков обоснованно считает, что Чингисхан специально продумал и искусственно ввёл звание монгол для обозначения политической, по сути «общегражданской», общности всех «поколений, живущих в войлочных кибитках», подпавших под власть не его родного племени, а его дружинников-нукеров, казаков из разных племён. Есть свидетельства официальной монгольской истории Рашид ад-Дина и тайной истории анонима «Сокровенного сказания» монголов, в которых проглядывается этническое тождество и искусственное противопоставление монголов и тайджиутов. Кроме них, также даёт показания китайский писатель Мэн Хун, современник Чингисхана, о том, что «это имя сначала было неизвестно его подданным и выдумано только во время принятия им императорского титула». Акимбекову понятно, что «…это было субъективное решение хана. Причём старое тунгусское обобщающее название мангу, мэнва, мэн-у, скорее всего, было выбрано потому, что оно сохранилось в исторической памяти кочевников. …Возможно, такое решение было напрямую адресовано именно тунгусоязычным чжурчженям (китайской династии Цзинь. – Прим. авт.) и оно вполне могло быть подсказано киданьскими перебежчиками, как предполагал В. Васильев (в сер. XIX в. – Прим. авт.) …преследовало цель напомнить цзиньцам о временах их войны с киданями в начале XII в., в которой кочевники Монголии принимали самое активное участие. …Несмотря на языковую близость, для нового государства было невозможно признать свою преемственность по отношению к империи Ляо (монголоязычная династия Китая, предшествующая Цзинь. – Прим. авт.). Поэтому название мангу, которое активно употреблялось чжурчженями в период их войны с Ляо, позволяло напомнить о данной преемственности, но при этом подчеркнуть самостоятельную идентичность кочевников Монголии… В связи с тем, что одной из главных целей данного государства, объединившего всех кочевников Монголии, была война с империй Цзинь, то данное название было адресовано именно ей. Это был своего рода вызов, заявка на равный статус… В целом речь фактически идёт о попытке создать новую надплеменную идентичность, связанную исключительно с государством. Хотя это попытка в целом оказалась неудачной, её следствием стало появление новой этнической общности – монголов» (там же, с. 144–145). В целом следует согласиться со всей цепочкой рассуждений Акимбекова, за исключением определения попытки создать «надплеменную» идентичность неудачной по причине, насколько правильно мы поняли, появления этноса монголов. Во-первых, имеется в виду, что не монголов, а древних монголов. А во-вторых, попытка была настолько удачна, что из этой «надплеменной», чисто политической, самоидентификации закономерно возник древнемонгольский суперэтнос, впоследствии распавшийся на современные этносы монголов и казахов. Казахи, кстати, оказались по родоплеменному составу, политическому устройству, языку и религии намного ближе к древним монголам, поскольку не были китаизированы и до сих пор называют бога Кудаем.

      Интересно,