Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый. Нелли Шульман

ему, как Саламе пытался проверить его напарницу:

      – Он велел Максиму ее соблазнить, – Джон улыбнулся, – однако он не на ту напал. Хайди все разыграла, как по нотам…

      Саламе привез девушку на базу на своем джипе. Хайди носила скромное платье, из купленных ей в Дамаске. Черные локоны девушка спрятала под туго завязанным платком:

      – Саламе с нее глаз не сводит, – Джон заметил жадный взгляд араба, – но, кажется, она играет с ним, как кошка с мышкой… – ребята захлопали, юноша отложил гитару:

      – Песня против войны, – он подбирал арабские слова, – солдат не хочет воевать, не хочет брать оружие… – кто-то из парней громко сказал:

      – Но ты приехал сюда, Джафар, ты стреляешь с нами… – Джон кивнул:

      – Вы ведете священный джихад, – в непроницаемых глазах Красного Принца промелькнуло одобрение, – вы сражаетесь с мировым сионизмом… – Джон перешел на английский язык, – со зловонным спрутом, заполонившим мир…

      В Джексоне мистер Джонатан Брэдли посещал собрания местного отделения Ку-Клукс-Клана:

      – Чтобы нахвататься подходящих словечек, – угрюмо подумал Джон, – хотя они большей частью говорили о чернокожих.

      Члены Клана, впрочем, упоминали и евреев.

      История о встрече с Хайди у здания ООН в Нью-Йорке была почти правдой. В багаже Джона имелась фотография мистера Брэдли, при бородке и длинных волосах. Юноша стоял с антивоенным плакатом на нью-йоркском тротуаре. Рядом крепкие парни держали таблички:

      – Остановить господство мирового сионизма! Америка, не продавайся жидам… – Джон добавил:

      – Именно поэтому я с вами. Я хочу стать стойким борцом, хочу противостоять банде сионистов, захвативших мир… – он услышал страстный голос Хайди:

      – Проклятые евреи лишили меня дома и семьи, как и вас, мои братья, – девушка поднялась, – посмотрите, как искалечили меня сионисты, что они сделали со мной, малышкой… – Джон знал о шрамах Хайди:

      – Но я ничего не видел, – успел подумать юноша, – в Афинах она рассказала о крушении самолета, где погибли ее приемные родители, но ничего не показывала…

      Кузен Максим подался вперед, парни притихли. Джон даже зажмурился. В сиянии пламени ее спина казалась отлитой из смуглого мрамора. Выше тонкой талии начинались красные рубцы ожогов:

      – Мои родители сгорели на моих глазах, – голос Хайди сломался, но девушка справилась с собой, – я была трехлетней девочкой, когда их убили проклятые сионисты, – накинув на плечи платье, она повернулась заплаканным лицом к костру:

      – Я могла вести сытую жизнь в Америке, но я выбрала присоединиться к вам, мои братья по борьбе… – она вскинула красивую голову, – перед вашим лицом я даю торжественную клятву во имя Аллаха, да будет Он благословен, не опускать оружие, пока последний еврей не покинет нашу землю…

      Кто-то из парней выстрелил в воздух:

      – Клянемся, клянемся, клянемся… – огоньки пуль летели к звездам. Джон потряс над головой кулаками: «Клянемся!». Саламе вышел к костру:

      – Наша сестра права, –