Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый. Нелли Шульман

личные вещи… – золотая рысь на рукоятке кинжала заблестела в утреннем солнце. Фрида шагнула вперед:

      – Это противозаконно, Матитьяху, – гневно сказала девушка, – вы решаете судьбу человека, основываясь на сплетнях в желтой газетенке… – председатель пожал плечами:

      – В правилах Кирьят Анавим сказано, что совет может в любой момент исключить любого члена. Если хочешь, жалуйся в управление по делам кибуцев или в Верховный Суд, этого мы тебе запретить не можем… – Фрида поинтересовалась: «А Моше?». Матитьяху отозвался:

      – Когда Моше вернется из армии, мы будем рады приветствовать его в кибуце… – он со значением посмотрел на часы:

      – Не забудь сдать вещи на склад, иначе тебе придется тратить деньги на их пересылку… – Фрида взялась за пуговицу на шортах:

      – Мне перед вами раздеваться, или вы все-таки выйдете… – председатель кивнул Рону, дверь захлопнулась. Опустившись на пол, Фрида сдержала злые слезы:

      – Ничего, – девушка закусила губу, – армейских денег хватит на первый год учебы в университете. Я найду работу в Иерусалиме, сниму комнатку на паях… – она подумала о надписи на двери, – если найдутся желающие делить квартиру с дочерью палача еврейского народа… – Фрида велела себе собраться.

      В бухгалтерии и канцелярии она появилась в армейской юбке, списанной за ветхостью со склада майке и кедах, подарке покойного отца. За плечами девушки болтался затасканный рюкзак:

      – Дядя Меир оставил его в кибуце перед миссией на Синай, – вспомнила Фрида, – но не забрал. Я его подхватила после смерти мамы… – девушка упорно называла Авраама и Эстер родителями.

      По дну рюкзака перекатывались бережно завернутая в бумагу шкатулка римских времен и родовой кинжал. Из кармана торчали зубная щетка и мыльница. Больше ничего у Фриды не имелось:

      – Надо было взять папину пишущую машинку, – пожалела она, – но вещь принадлежит кибуцу. Если бы я увезла ее из Кирьят Анавим, Матитьяху не оставил бы меня в покое… – Фрида размашисто расписалась рядом с галочкой:

      – Авива, ты всегда была сплетницей, – девушка зарделась, – кто подал единственный голос в мою защиту… – об этом Фрида прочла в протоколе заседания совета.

      Дверь Анны оказалась закрытой:

      – Она оправляется после несчастного случая на шоссе, – наплевав на правила, Фрида подхватила с клумбы пару роз, – она пришла на костылях на совет, чтобы вступиться за меня… – нацарапав «Спасибо!» на листке, Фрида оставила цветы у комнатки доктора Леви.

      Парни в будке охраны не попрощались с ней. Шлагбаум поднялся, девушка глотнула запах жаркого солнца и сосновой смолы. Гравий скрипел под подошвами кед. Фрида спускалась по знакомой до последнего камня дороге к шоссе:

      – Может быть, письмо из университета насчет общежития, – пришло ей в голову, – хотя мест в нем мало, и подавая документы, я указала, что живу в кибуце. На лето я поеду в Сде-Бокер, а потом