Повести и рассказы. Второй том. Виталий Витальевич Сыров

специально этим останавливает меня от признания. А потом опять, будто специально, подводит меня к готовности признаться. И опять я отступаю. Опять прихожу к выводу – это не возможно. Будто играет со мной, как кошка с мышкой.

      И снова я засыпаю со слезами на глазах. Не от обиды на Таню, а от полной безысходности. Опять щемит в груди.

      Следующим утром я вышел из комнаты. Встретились на кухне, поздоровались. Щедро пожелали друг другу всего самого хорошего и попрощались до вечерней встречи.

      А вечером Таня продолжила рассказ о родителях и себе.

      Танин отец был военный радист. Вернулся с войны домой старшим лейтенантом. Был ранен. И дед у Тани радист и тоже военный. А мама работала на телеграфе. Таня пошла по стопам родителей.

      В то вечер я узнал, что Таня владела азбукой Морзе. Причём на профессиональном уровне – она могла передать и принимать «морзянку» и при этом печатала текст, уже буквами, на пишущей машинке. Поэтому Таня была военнообязанной.

      Было уже часов десять вечера. Таня собралась уходить, и позвала меня к себе в комнату.

      – Виталик, в этой коробке очень интересная игрушка. Лёшина. Ты возьми, посмотри и разберись завтра, а вечером поговорим, – подала мне коробку, – ну давай, спокойной ночи.

      Каких только игрушек у Лёшки не было! А в коробке была крутая игрушка – «Радист». В комплекте два ключа для «морзянки», коробочка с тонгенератором и батарейкой и можно было подключить ещё и две пары наушников. И провода. Можно было сидеть в разных комнатах и играть в радистов. Лёшка мал был, и игрушка была ещё не востребована.

      Вечером Таня и предложила мне поиграть Лёшкиным «Радистом». Точнее – научится «морзянке».

      – Виталик, с твоим-то музыкальным слухом моментально научишься.

      Милая моя девочка, она не знала тогда, что как мотылёк залетела к пауку в паутину. Я высказал огромное сомнение, что у меня получится.

      Бабушка увидев, как мы «играем» смеялась над нами.

      – Виталька, что это за «пискулька» у вас? – спросила у меня бабуся, беззвучно трясясь от смеха.

      Сказал, что это такое переговорное устройство старинное, что так общались, когда телефонов не было.

      – А чё вам мешает словами-то общаться в одной комнате? Совсем вы с ума спятили ребята, – и опять зашлась в беззвучном смехе.

      Я цеплялся за все Танины идеи. А тут решил разыграть её.

      Выше я писал, что ходил в радиоклуб и кроме сборки приёмников и всякой «радио всячины», ходил ещё в группу коротковолновиков и занимался на коллективной коротковолновой радиостанции. Совсем неплохо принимал на слух и уже помаленьку начал работать на ключе.

      Смысл розыгрыша был в том, чтобы ошеломить Таню быстротой изучения азбуки. Я знал, что её и за неделю и за месяц не выучить. А я уже умел это делать. И делал это вполне сносно.

      Я два вечера умышленно допекал Таню своим «неумением» и непроходимой тупостью в этом деле. Мне было интересно наблюдать, как она нервничала, когда у меня ничего не получалось.