Париж между ног. Таня Сербиянова

я так проголодалась, что я хочу жрать!

      – А что это за такое слово, я такого не знаю, это, надеюсь, не русский мат?

      – Веди меня поскорее куда-нибудь, где есть еда, я ведь весь день вчера ни крошки хлеба, только спала и я покажу тебе, что значит жрать, – кричу, торопливо натягивая платье.

      И пока мы идем, она говорит, что не беда, потому что, как тут говорят: кто спит, тот обедает, главное, это чтобы был аппетит. А когда тут едят, то им желают и говорят: Бон аппети! И еще она говорит о том, что потом мне надо будет купить из одежды, а то я, по ее мнению, слишком броско одета, и тем себя выдаю, сразу же видно, что иностранка.

      Но я так спешу, потому что так голодна и ей все да, да, хорошо, только бы поскорей мне добраться до тарелки.

      – О боги! Вот это еда! – откинулась на спинку кресла довольная и наконец-то сытно накормленная.

      Она с изумлением смотрела, как я поглощала еду и все время мне:

      – Может, тебе уже хватит, это много, ты кушай, не волнуйся у них еще много еды.

      Что ты хочешь еще, говори? Это и это? Но это же… – я только мычу с полным ртом, кивая, мол, пойдет, потом бурчу, чтобы тащили еще.

      Мари уже не на шутку встревожилась и заерзала, особенно оттого, что заметила, как неудобно ей оттого, что на меня, скрывая улыбки, глазела прислуга кафе.

      Наконец-то, спустя полчаса, я успокоилась, съев столько еды, что наверное объела, это кафе и даже думала, что в Париже такое чревоугодие уж точно, принимают за обжорство женщин.

      – Уф! – говорю счастливо. – Обожралась я!

      – А, теперь я поняла, что это такое жрать по-русски, это есть как Гаргантюа!

      – Кто, кто? Такого не знаю, а кто это? – Она в ответ засмеялась, беззлобно и понимая, что я всего не могу знать, а вот насчет еды, как оказалось, она напрасно так волновалась.

      Потом уже, спустя время я так не срывалась с едой, к тому же оказалось, что в Париже масса кафе, ресторанов и даже будок на колесах, где всегда можно вкусно перекусить, посидеть и поговорить.

      И еще я отметила, что французы – гурманы. Это потому видно, что только они очень долго и кропотливо расспрашивают о еде прежде чем ее заказать и отведать, при этом помногу переспрашивают, уточняют у гарсона, которые терпеливо им поясняют из чего и как приготовлены блюда, и что им лучше поесть сегодня.

      Потом еще я нигде не видела ресторанных журналов о еде и специальных значков на входных дверях заведений которыми отмечали гурманы, облюбленные ими кафе и рестораны. Кроме того, у французов всегда к блюду подают соус, подливку по-нашему, но вот из чего?

      О, это сказка: то с грибами и луком тушеным в вине, то, со сметаной, со специями и креветками, то с какой-то неведомой мне травой и со всякой иной мне даже неведомой приправой.

      А еще у них все время сыры и вино. И последнего так много, что во всех заведениях специальная винная карта, в которой все о видах и типах вина в погребе данного заведения.

      Ну и гарсон вам расскажет все о вине в таком заведении как сомелье.

      Особенно