Париж между ног. Таня Сербиянова

бой, не надо, – говорю, – никакого боя! Неудобно мне, надо чтобы со мной была женщина, вумен! – говорю ей, – потому, что мне надо помочь с косой.

      – Давай мадам! – и еще так показала руками, мол, нужна дама с грудью такой.

      Она его за руку, вывела из комнаты, потом слышу, как они о чем-то громко спорят за дверьми.

      Потом она снова заходит и говорит что, мол, надо мани. Я ее спросила сколько, а она как назвала, так я и не поняла сколько, тогда она показала на пальцах. Ничего себе думаю у них тут завтраки? О-го-го!

      Но делать нечего я поискала и дала им купюрами. Она мне еще сдачу. А я ей как барыня: нет, говорю, сдачи не надо!

      Она хорошо, хорошо. Все, мол, теперь мигом.

      Ну, все думаю, я сейчас уже наверняка съем и быка, какое там яйцо, такая голодная стала, что просто ужас!

      Слышу, опять идут и не одна: зашла она же, а с ней мадам, красивая такая девка и молодая, молодая.

      И опять, она сразу ко мне подошла и залезла с ногами на кровать. И как тот кутюрье в щечку целует меня. Это, думаю, тут у них везде так принято.

      Ну и я ее тоже пока я в постели вожусь, готовлюсь для завтрака, подушку взбиваю, одеяло поправляю, смотрю, а та девица ко мне! Что-то с себя снимает и лезет ко мне в постель, и все мне улыбается, и что-то такое бормочет насчет ля мур!

      Ну, думаю, я и попала? А что делать? Пусть, думаю, лезет, только что же ей надо от меня? Только подумала, как она с меня сорочку снимает.

      Думаю, переодевает, и так у них тут принято, когда надо завтрак в постели принимать. Терплю пока, но сама заподозрила что-то такое неладное, а тут звонок слышу, а потом ко мне с телефоном врывается горничная и такая красная вся, лопочет по-своему и мне телефонную трубку подает.

      – Хасбент, хасбент! – Ну, это я уже знаю, это мой муж

      – Привет милый? Ты как? А вот я… – и начинаю ему все по порядку рассказывать.

      Он сначала молчал, а потом слышу, кому-то сказал что-то и потом мне говорит:

      – А ну-ка, предай трубку той, что с тобой в одной постели, а потом горничной.

      Ну, я потом так смеялась, чуть не обмочилась, честное слово!

      Ой-ой-ой!

      Вы уже поняли, что горничная все не так понимала и думала, что мне надо с утра то мальчика, то девочку.

      Ведь я ей о деньгах сказала, так она девицу вызвала к русской, какой-то такой чудной, которой не поймешь, что ей надо: то ли мальчика, то ли девочку. Капризе такой!

      А все оттого, что тут раньше все время новые русские останавливались и все их учили, что если надо, так надо! И можно, это когда кого-то хотели к себе в постель уложить, тогда можно!

      Вот она и решила что русский тот вовсе не муж, а я девочка на эскорте, и теперь он уехал, деньги мне оставил, и я уже сама гуляю!

      А я вспомнила, как я ей про яйцо, и какое ей показала. Вот думаю, что я того парня зря прогнала, наверное, ведь интересно, она мне такого же округлого нашла, как я ей на пальцах своих показала?

      Потом все Игорю. А он потом не смеялся, а ржал вот и все мне перезванивал, спрашивал, уточнял детали и снова, прямо уже задрал.

      Сказала ему и он мне, знаешь, что, говорит, посиди-ка