Прощание славянки. Александр Ушаков

же касается России, то любая революция в ней примет социалистические формы…

      Так думал не только бывший министр.

      Уже упоминавшийся выше посланник в Цетинье А.А. Гире после тщательного анализа событий последних лет также выступил за изменение российской политики на Балканах: от конфронтации с Австро-Венгрией к сотрудничеству с ней в «духе Мюрцштега».

      Конечно, Николай не мог не понимать того, что по своему духу Германская империя куда ближе России, нежели республиканская Франция, уже однажды перевернувшая Европу.

      О чем и сказал тогда Дурново.

      – Я все понимаю, – ответил царь своему бывшему министру. – Но обстоятельства сильнее нас. Нами движет рок…

      Вряд ли Николай не понимал и того, что его заступничество за Сербию приведет к трагедии мирового масштаба.

      Сложно сказать, сомневался ли в эту ответственную минуту царь в том, следует ли ему до конца исполнить свой долг христианиа, или изменить данному им слову…

      Если верить автору книги «Николай II» Н.Боханову, то никаких сомнений царь не испытывал.

      «Император, – пишет Боханов, – не хотел войны. Он прекрасно сознавал, что любой вооруженный конфликт неизбежно принесет страдания, лишения, смерть.

      В глубине души всегда являлся противником насилия, а когда ему приходилось с ним сталкиваться, неизбежно испытывал сожаление, а часто и раскаяние.