Цвет пурпурный. Элис Уокер

не понимаю, как стоять за себя. Я только понимаю как так жить, штобы не совсем помереть.

      Какое у тебя миленькое платьице, говарит он Нетти.

      Нетти говарит, Спасибо.

      И башмачки ладные.

      Нетти говарит, Спасибо.

      Каждый день што нибудь новенькое, что за зубки у тебя, что за щечки, да какие волосики.

      Сначала она улыбалась немножко. Потом стала хмуриться. Потом вообще без всяково выражения. Ко мне поближе старается держаться. И все ево сладкие слова мне пересылает. Говарит мне, какие у тебя зубки, какие волосики. Чудится мне, я хорошею на глазах.

      Он перестал к ей приставать и говорит мне ночью в постели, Мы Нетти чем могли помогли, пора ей и восвояси.

      Куда же ей итить, спрашиваю.

      А мне какое дело, говарит.

      На следущее утро я все сказала Нетти. Она и не думала сердиться, а даже обрадовалась. Вот только как же я тебя оставлю, говарит, и мы бросились друг дружке на шею.

      Ужель тебя с этими гадкими детьми оставлять придется? Подумать страшно. Уж про Мистера __ и не говорю. Это все равно как заживо похоронить.

      Хуже, думаю. Коли похоронить, то по крайней мере полежать в покое можно. Говарю ей, Ничево, Нетка, ничево, пока с Богом говарю, то я и не одна.

      Только тем смогла ее выручить, назвала ей имя достопочтенново Мистера __. Сказала пусть спросит евоную жену. К кому еще за помощью итить, как не к ней. Я ни одной женщины, у ково есть деньги, больше не знаю.

      Напиши мне, говарю.

      Чево, спрашивает.

      Напиши, говарю.

      Нас разлучит только смерть, отвечает мне Нетти.

      А писем нет.

      Б-о-ж-е!

      Приехали погостить две евоные сестры. Нарядные. Ну, Сили, говорят, во всяком случае у тебя чисто. Нехорошо о мертвых плохо говорить, но правду под половик не заметешь, Анни Джулия была редкая неряха.

      Да у нее душа не лежала к этому дому, говарит другая.

      А к чему у ее душа лежала? спрашиваю я.

      К своему дому, говарит она.

      Ах, подумаешь, говарит первая, Карри зовут. А другую Кейт. Раз уж вышла замуж, так держи дом в чистоте. И семью тоже. А то вечно приедешь сюда по зиме, а у детей простуда, у детей грипп, у детей дрисня. У детей немония, глисты, лихорадка. У детей волосья нечесаны. До их страшно прикоснуться.

      Мне не страшно, говорит Кейт.

      А готовка? Она и не готовила. Плиту стороной обходила.

      Ево кухню.

      Ужас, а не баба, говарит Карри.

      Ужас, а не мужик, говарит Кейт.

      К чему енто ты клонишь? спрашивает Карри.

      К тому и клоню. Он привез ее сюда и бросил, а сам бегал за Шик Эвери напропалую. Вот к ентому самому и клоню. Ей не с кем было даже словом перекинуться. И пойтить некуда. Он по нескольку дней в дому носу не казал. Потом дети пошли. А она молодая. И красивая.

      Ничего особенново, говорит Карри и в зеркало на себя поглядывает. Ну волосы хорошие. А рожа слишком черная.

      Да братец то, судя по всему, любит каторые потемнее. Шик Эвери черная што твой сапог.

      Шик Эвери, Шик Эвери, меня уже тошнит