Цвет пурпурный. Элис Уокер

Харпо, миленький, чево это с тобой?

      Да мул окаянный, говорит, вчерась в поле как очумел. Днем с им намучился, а стал его в хлев загонять вечером, так он мне копытом промеж глаз. А еще ветрище вечером был. Руку окном прищемило.

      Ну, говорю, с такими делами тебе небось некогда было Софию уму-разуму учить.

      Неа, говорит.

      Но он видать надежды не теряет.

      Дорогой Бог!

      Зашла я намедни в ихний двор и только хотела кликнуть их, как слышу в доме загрохотало. Я бегом на крыльцо. Детишки на берегу речки куличики песочные делали, так даже и ухом не повели.

      Открываю я дверь тихо, вдруг там грабители или убийцы, или можеть еще конокрады какие, а это София с Харпо. Дерутся. Месют друг другу бока, што два мужика. Мебель вся вверх дном. От тарелок одни осколки. Зеркало накось. Занавески порваны. Пух из перины летает. А им хошь бы што. Они друг друга дубасют. Он на ее как замахнется. А она хвать деревяшку у печки и промеж глаз. Он ее в живот. Она аж пополам согнувши, но все равно на ево идет и по яйцам кулаком. Он на пол так и покатился, за подол ее по пути дернул, и платье порвал. Она стоит в одной сорочке и даже глазом не моргнет. Он как вскочит и в челюсть ей нацелился. А она его через себя перекинула и о печку грохнула.

      Я не знаю, сколько времени они так. Я не знаю, когда они собираюца передохнуть. Я тихонько выбираюсь из дома, машу рукой детям у речки, и иду домой.

      В субботу утром слышим стук повозки. Харпо и София с двумя детишками едут к Софииной сестре на выходные.

      Дорогой Бог!

      Вот уже месяц, как я маюсь без сна. Брожу по дому допоздна, пока Мистер __ не начинает ворчать, будто керосин попусту жгу. Тогда иду, наливаю теплую воду в корыто и отмокаю там, с молоком и английской солью, потом брызгаю ореховой водой на подушку и задергиваю занавески поплотнее, штоб луна не глядела в комнату. Потом засыпаю на пару часов. И когда вроде уже налажусь поспать, тут я и просыпаюсь.

      Сначала пробую пить молоко. Потом столбы считать. Потом Библию читать.

      Што же енто такое, спрашиваю я сама себя.

      Голос мне отвечает, Чевой-то ты сделала не так. Плохо сделала. Дух чей-то томится. Может, оно и правда.

      В одну ночь до меня доходит. София. Ейный дух мне спать не дает.

      Я молюсь, как бы она не проведала, но она проведала.

      Харпо сказал.

      Как она узнала, тут же ко мне явилась. С мешком в руках. Под глазом фингал, всеми цветами радуги переливается.

      А я-то к вам за помощью да добрым словом всегда шла, говорит.

      Разве ж я не помогаю, спрашиваю.

      Вот вам ваши занавески, говорит, и мешок открывает. Вот ваши нитки. Вот вам доллар за то, што дали попользоваться.

      Это твое, говорю и ей обратно отпихиваю. Я всегда тебе рада помочь чем могу.

      Вы Харпо присоветовали, штобы он бил меня?

      Нет, не я, говорю.

      Не врите, говорит.

      Я не хотела, говорю.

      А зачем тогда сказали? спрашивает.

      Она стоит передо мной и смотрит мне прямо в глаза. Личико усталое, скулы сведены.

      Дура я потому што, говорю. Завидно потому што стало,